Золотой век Екатерины Великой - [15]

На следующий день после его отъезда из Москвы, 15 сентября, там начался бунт, получивший название «чумного». Отъезд Салтыкова совпал с окончанием завоза в Москву продовольствия. Из-за эпидемии были закрыты все мануфактуры и фабрики, и рабочим перестали платить деньги. Отсутствие денег и съестного повело за собой голод. Кроме того, стали усиленно распространяться слухи о врачах-вредителях и душегубах, которые нарочно хоронили вместе с мертвыми еще живых, но впавших в беспамятство людей. Врачи же, в большинстве немцы и, стало быть, лютеране, тотчас же оказались в кольце ненависти: больницы стали жечь, врачей убивать, карантинные рогатки и бараки сносить.

Бунт начался после того, как архиепископ Московский Амвросий, очень грамотный иерей, писатель и переводчик с еврейского, латинского и греческого в прошлом, префект Александро-Невской семинарии, запретил крестные ходы, массовые моления и лобызания икон, за что неистовствующие фанатики тут же объявили его еретиком и богоотступником. Когда же Амвросий обратился к военным властям, попросив генерал-поручика Петра Дмитриевича Еропкина не допускать москвичей к чудотворной иконе Божьей Матери в Китай-городе, у Варварских ворот, горожане ударили в набат, и в восемь часов вечера тысячные толпы простолюдинов с кольями, топорами и дубинами ворвались в Кремль, отыскивая архиепископа, но тот сумел бежать в Донской монастырь. Мятежники, узнав об этом, двинулись в Донской, нашли там Амвросия и зверски убили. После этого бунтари двинулись обратно к Кремлю, но все ворота были заперты, а когда толпа попыталась пойти на штурм, ворота растворились, ударили картечью пушки, и из Кремля вырвались кавалеристы Еропкина, давя и рубя мятежников. Как только весть о бунте в Москве дошла до Петербурга, оттуда форсированным маршем двинулись все четыре полка лейб-гвардии под командованием Г. Г. Орлова.

Последний триумф Григория Орлова

Генерал-адъютант, генерал-фельдцейхмейстер, российский граф и светлейший князь Священной Римской империи Г. Г. Орлов, выступив в поход на Москву, был облечен званием московского генерал-губернатора. Он въехал в Москву 26 сентября и расположился с огромной свитой в бывшем Лефортовском дворце. Через несколько дней дворец был подожжен злоумышленниками, но это не ожесточило Орлова. Он приводил город в спокойствие не репрессиями, а умиротворением. Орлов увеличил число больниц, а работавшим там крепостным крестьянам обещал вольную. Выздоровевших при выходе из больницы снабжали бесплатным питанием и одеждой. На Таганке открыли сиротский приют для детей, оставшихся без родителей. Было сожжено более трех тысяч ветхих домов, где прежде жили больные, а шесть тысяч домов подвергли дезинфекции.

Смертной казни предали лишь четверых убийц архиепископа Амвросия, сто семьдесят смутьянов высекли кнутом и розгами, а затем отправили либо на галеры, либо на казенные работы. Следует заметить, что судьи действовали не безоглядно, оправдав более ста человек, привлеченных к суду.

Пробыв в Москве около трех недель и решительно изменив ситуацию к лучшему, Орлов возвратился в Петербург как триумфатор.

Было известно, что он не просто был послан в Москву, но вызвался поехать добровольно. Об этом оповещала надпись, выбитая на мраморной доске и установленная на Триумфальных воротах у Царского Села, выстроенных в честь спасителя Москвы.

Первая «конфузия» Григория Орлова

Однако, несмотря на оказанные милости, Орлов заметил, что за время его отсутствия в Петербурге многое переменилось. В Совете теперь уже гораздо больше говорили о мире, чем о войне, и было ясно, что верх одержала партия Н. И. Панина, сторонника скорейшего заключения мира с Турцией.

В начале 1772 года было решено открыть переговоры, и во главе русской делегации был поставлен Григорий Орлов. Вторым лицом был определен Алексей Михайлович Обрезков, опытный дипломат, долгие годы служивший русским послом в Константинополе.

Орлову перед отправлением на переговоры было подарено несколько парадных кафтанов, один из которых, усыпанный бриллиантами, стоил миллион рублей. Его свита напоминала царский двор и насчитывала (со слугами и лакеями) более трехсот человек.

25 апреля 1772 года огромный посольский поезд выехал из Петербурга и уже 14 мая был в Яссах, а затем в Фокшанах. Однако турецкие послы Осман-Эффенди и Язенджи-заде все еще находились в Константинополе и прибыли в Фокшаны лишь 24 июля, сопровождаемые дружественными им послами Австрии и Пруссии. На переговорах Орлов не проявил дипломатических талантов, а 18 августа прервал диалог и уехал в Яссы, где стоял штаб армии П. А. Румянцева.

3 сентября Орлов получил из Петербурга рескрипт императрицы с повелением поступить под команду генерал-фельдмаршала Румянцева, а переговоры продолжить, если они возобновятся.

Орлов стал ожидать дальнейшего развития событий, не подозревая, что неудача в Фокшанах – ничто по сравнению с катастрофой, которая настигнет его в Петербурге.

ВТОРОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ЦАРСТВОВАНИЯ ЕКАТЕРИНЫ II (1772-1782)

И наступил Золотой век…

Первое десятилетие правления Екатерины II было всесторонней подготовкой к длительному периоду выдающихся достижений во всех сферах государственной и общественной жизни России.