Золотой треугольник - [53]

Опиум для миллионов

Чтобы понять обстановку в Азии, достаточно сказать, что во многих азиатских странах с незапамятных времен наркотики играли ту же роль, что в Европе спиртные напитки.

Вино с Кипра, из Греции и Иберии в амфорах перевозили римские галеры. Пиво веселило германцев еще во времена Юлия Цезаря, а славяне познакомились с медовухой раньше, чем с письменностью. Такие растения, как хмель, виноград, жито, сахарная свекла, яблоки или сливы, превращались в напитки, дарящие веселое настроение и забвение. С древности они также составляли основу прибыльной экономической отрасли и были источником доходов правителей, феодалов и церкви.

Наркотики, привозимые в Европу из заморских стран, не получили особого распространения даже после Великих географических открытий. Европа с удовольствием пила китайский чай и турецкий кофе, лакомилась какао, имбирем, гвоздикой и перцем, но отвергала листья коки. Производство табака распространилось на Балканах и в североамериканских колониях, но даже самых заядлых курильщиков марихуана не прельщала.

Тайные опиумные притоны в Лондоне или Париже посещали только моряки, представители богемы да юные искатели острых ощущений. Лишь в Манчестере в XIX веке потребление опия на некоторое время распространилось и среди фабричных рабочих, но здесь он скорее играл роль «няньки»: спешащие на работу матери порой совали младенцам жвачку с несколькими каплями одурманивающей жидкости, чтобы ребенок без них подольше поспал. Однако власти быстро вмешались. На нашем континенте наркотики существовали только как дань моде или снобистская прихоть.

Но на обширных территориях Азии, где не растет ни хмель, ни виноград, климат благоприятствует произрастанию сырья для наркотиков. Алкоголь был дорог, да и пророк запретил мусульманам его употреблять. Но под рукой всегда были наркотические растения.

В тропических странах под Гималаями наркотики были источником немалых доходов правителей, и те, разумеется, поддерживали их производство.

Мэсалонг. Деревня, затерянная в горах, не родилась бы без кораблей Ост-Индской компании, посланных в Кантон два столетия назад. Выбор места для его постройки был определен не только стратегическими соображениями, но и интересами тайных обществ и интригами в генеральных штабах.

Двадцатилетняя история Мэсалонга, наполненная стрельбой, наркотиками и шпионажем, связана с историей Китая и основанием Гонконга, с событиями в Таиланде, Бирме и Лаосе, с вьетнамской войной. Без этого ее невозможно понять. Для упрощения мы можем разделить наш исторический экскурс на шесть глав, хотя многие из описываемых здесь событий происходили одновременно и были взаимосвязаны. Каждая глава изображает один из ликов действительности.

Первая глава рассказывает об экономике. Она могла бы начаться с IX века на Ближнем Востоке, где получил свое название гашиш и откуда при посредстве индийцев и арабов пришел в Китай и опий.

Однако в течение почти семи столетий в Срединной империи опий не играл заметной роли, в ту пору он не снискал в стране особой популярности. О его распространении позаботились европейцы.

I. Китай: корни зла

История первая: трубка

Предписание, разосланное еще в XIX веке императорским чиновникам на побережье, закрывало доступ европейским кораблям во все китайские порты, за исключением Гуанчжоу, расположенного в устье реки Жемчужной.

«Сие есть подлинная копия с императорского указа, изданного четвертого дня шестого месяца семнадцатого года эры правления Даогуан (то есть в 1838 году).

Поелику Гуанчжоу — единственная пристань, где могут торговать заморские варвары, им со всей строгостию запрещается бродить по китайской земле и посещать иные пристани Срединной империи. Его императорская милость в своей неизмеримой доброте, которую желает проявить и к тем, кто менее всего ее достоин, соизволяет разрешить оказание необходимой помощи и кораблям, кои будут терпеть бедствие из-за непогоды и морских течений, дабы они могли продолжить путь свой. Однако, пополнив запасы, оные не смеют задерживаться у причала, им надлежит незамедлительно выплыть в открытое море. Да будет по сему!»

Европейские моряки, которые в ту пору стали появляться на Дальнем Востоке, в общем-то еще находились в более выгодном положении, чем их арабские предшественники; последние в средние века имели право показываться в Китае лишь в строго определенных и охраняемых кварталах.

Когда в XVI веке Васко да Гама приплыл в Индию, калькуттский раджа только посмеивался над его грубой полотняной одеждой и недостаточно тонко обработанной серебряной утварью. Португальцам показалось, что он не нашел на их кораблях ни единого предмета, достойного внимания. Однако они не учли самих кораблей и глядящих из амбразур пушек.

Арабы, владевшие в ту пору Индийским океаном, при строительстве кораблей избегали пользоваться металлическими гвоздями, ибо опасались ужасной Магнитной горы, известной по рассказам Синдбада-морехода из сказок «Тысячи и одной ночи». Мореплаватели, привычные к тому, что регулярные муссонные ветры уносят парусники с постоянством железнодорожного расписания, не могли, конечно, сравниться с опытными покорителями морей, воспитанными суровым Северным морем и бурным Бискайским заливом.