Золотой ретривер - [13]

Беременной уже вставляли катетер в мочевой пузырь, дабы облегчить сокращения матки, так как пустой мочевой пузырь не будет давить на нее. После хирург делал разрез на брюшной полости над лобком. Если бы вразумительный человек не знал, что так будет лучше и для матери, и для младенца, то скорее всего подумал, что это изощренный древнеиндейский способ жертвоприношения. Зрелище жуткое настолько, что будь кто–нибудь другой на месте врача, руководившего этими качелями, то начал бы либо блевать на месте, либо падать в обморок от сильного головокружения и помутнения сознания. Хирург берет нежно в руку мочевой пузырь, как плюшевого медвеженка, которого он подарит засранцу не желающему лезть наружу, и немного отодвигает его в сторону.

Позже врач разрезает матку и вскрывает плодный пузырь. Наконец–то отчетливо виден малыш. Хирург достает его и пересекает пуповину, после чего показывает тельце матери. Женщина настолько уставшая, что не знает как ей быть — радоваться или же не напрягать мышцы лица, которые могли лишь выдавить кислую циничную улыбку. Врач поздравил женщину, которую клонило в сон от наркоза.

Руки врача взялись за специальные нити с викрилового материала, а также несколько игл и ножницы, и начали сшивать «место ранения». Когда врач закончил заниматся своей дивной работой, через некоторое время толпе ожидавших было позволено войти, дабы воочию узреть новорожденного, который никак не умолкал от того, что его легкие привыкли к плаценте и у них еще не было опыта использования полноценного кислорода. Все физиономии выражали радость, равнодушие и удивление вперемешку, такое себе изобразительно–эмоциональное оливье. Все внимание было обращено к голому и лысому инопланетянину. Его голосовые связки все отказывались умолкать, а глаза были прикрыты. Сложно верить в то, что к человеку, который еще ни черта не сделал, не имеет власти, связей и денег, может быть обращено внимание десятка людей.

— Отец скоро приедет? — спросил у всех, кто мог его слышать, один из двоюродных братьев новоиспеченной матери. В ответ отдавался лишь противные вопли малыша и возгласы женской половины:

— Какой он милый!

— Весь в своего папу, а глаза мамины! Надо же такое!

— Вот он — достойный наследник нашего рода! Я так щаслива!

И плевать, что они еще не знали его судьбу. Но все в него верили, на него надеялись. Кто знал, что он мог бы стать президентом всея страны, гениальным фармацевтом, который изобретет волшебную вакцину от всех напастей, обладателем четырех «Гремми» и трьох золотых статуэток в 33 сантиметра длиной, а также Нобелевской Премии. Но этому было не суждено случится. Мать мальчика уже спала крепким сном, который было нелегко прервать, хотя никто и не пытался, ибо все знали, что, во–первых — ей нужен хотя бы кратковременный отдых, во–вторых — ее после этого наркоза хрен разбудишь.

Спустя несколько мимолетных минут на запястье младенца красовалась повязка с клеймом, на которой было сказано лишь имя новорожденного — «Марк», а также дата рождения. Имя Марк было ранее единогласно принято семьей родившей, и мать была не против. Малыша хотели назвать в честь его славного дедушки, который должен был его воспитывать мужчиной, ввиду отсутсвия донора спермы мальчишки. Дед чувствовал, как на его плечи ложится груз ответсвенности, походивший на лавину, сходящую с гор. Но он топил эту лавину, превращяя ее в пресную воду и поил бедных детей Африки, подобно тому, как Иисус превращал воду в вино. Но уже к тому времени у семьи было премного долгов, от чего они через несколько лет забросят аграрный бизнес и станут банкротами. Временная неудача? Нет, просто гребанная слабость и жизнь в глупой стране, где решения принимают люди, которые в течении двух десятков лет не могут выучить государственный язык. Эти депутаты не идиоты, отнюдь. Они приехали с других стран, чтобы строить здесь свою карьеру и денежную империю, а сами гнобятся над страной и ее культурой. Это особая разновидность моральных извращений.

Когда мать проснулась, врач дал ей пару–другую указаний на несколько дней для того, чтобы зажили раны и полностью рассосались швы, а также сказал, что день или два ей прийдется побыть в больнице под наблюдением специалистов. Ребенка ей дали подержать на руках, которые были слабы и легонько дрожали. Она шутила, что сейчас упустит его на колени ввиду того, что не чувствовала рук, но волновалась и была счастлива.

— Крошка, ты мне дался с трудом. Не разочаруй меня. — прошептала мать. Если бы ребенок понимал новоявленый для него язык и умел разговаривать или хотя бы жестикулировать, то непременно сказал бы что–то вроде — «Конечно, мам. Я тебя не подведу. Ты будешь мной гордится». Кто–то с кучки людей предложил запечатлеть этот момент на фотографии. Все улыбчивые, или как минимум — не грустные, ибо на их глазах психует их наследие, надежда и вера в лучшее будущее.

Вместо того, чтобы учится задувать торт с одной восковой свечой на вершине, которая уже начала плавится и принимала причудливые образы, испоганивая вкус десерта, малыш слушает, как плачет мать. Он не понимает суть причины по которой с ее глаз льется прозрачная жидкость. Почему она не сюсюкается с мальчишкой в этот праздник? Может ее кто–то обидел? Может быть кто–нибудь забрал ее любимую игрушку?