Золотой плен - [110]

— А… моя леди, теперь у меня и ребенок, и жена.

Он запнулся, хватая ртом воздух, как будто задыхался, так как она рванулась к нему с таким проворством, какого он не ожидал, приставив лезвие своего хорошо отточенного кинжала к его паху. И теперь уже она отдавала команды.

— Моя жизнь ничего не будет значить, если мой сын умрет, датчанин, а я хочу умереть. Ты не будешь настолько удачлив. Ты проживешь остаток своих дней скорее как женщина, нежели как мужчина.

— Стоять! — скомандовал Фриггид своим воинам, пытавшимся подойти ближе. Он чувствовал, что лезвие твердо приставлено к его мужскому органу, и быстро выкрикнул:

— Принесите ребенка женщине, которая пришла вместе с королевой.

Эрин не ослабила хватки, пока не увидела, что спеленутый кулечек с ее сыном передали Мэгин. Она затаила дыхание и услышала крик, свидетельствующий о том, что ребенок жив, но даже тогда она не ослабила мертвой хватки.

— Она подъедет к воротам, датчанин, прежде чем ты двинешься. Я очень волнуюсь и не хотела бы, чтобы моя рука дрогнула.

Фриггид промолчал и посмотрел на нее сурово. Потом он оскалился и сказал с сарказмом:

— Ребенок голоден. Может, ты накормишь его, прежде чем мы уедем. Я бы насладился такой… домашней… сценой.

— Нет, — ответила Эрин. Она обратилась к Мэгин:

— Уезжай сейчас же. Я не повернусь, пока не узнаю, что ты достигла стены.

Эрин чувствовала, что Мэгин колеблется, а потом услышала ее голос, прозвеневший четко и поразительно смело.

— Подумай над этим, датчанин. Леди Эрин только три недели назад родила. Если ты дотронешься до нее, ты убьешь ее, и у тебя не будет ничего, чем бы ты мог заманить Волка.

Фриггид медленно перевел свои хищные глаза с Эрин на Мэгин и потом снова на Эрин.

— Она желанная добыча, ради которой я могу и подождать.

Опять установилось молчание, и потом Эрин услышала топот конских копыт по дерну, это Мэгин наконец, ускакала прочь. Эрин пришлось собрать всю свою волю, чтобы выдерживать насмешливый взгляд Кривоногого. Но она смотрела и ждала… ждала. Ее подмывало вонзить в него кинжал, но потом она умрет. И все-таки как нелепо и безнадежно ни казалось ее положение, у нее оставалась надежда. Ее сын жив.

Наконец Фриггид заговорил:

— Твоя женщина доехала до стены, моя леди. Убери свой кинжал, я ведь не собираюсь убивать тебя, но я хорошо изучил искусство причинять боль.

Кинжал выскользнул из пальцев Эрин. Она не могла больше держать его. Она стиснула зубы, когда руки Фриггида впились в ее волосы и коснулись набухшей груди. Он засмеялся, когда она побледнела.

— Я думаю, что я сделал выгодный обмен, Эрин из Тары, так как я никогда не встречал такой прекрасной и смелой женщины. Еще три недели, да? Я дам тебе это время, чтобы восстановить силы, но не беспокойся, потом я возьму то, что принадлежит Олафу, и хорошо этим попользуюсь.

Эрин заставила себя улыбнуться в ответ.

— Ты не сделал никакого выгодного обмена, датчанин. Ты не заманишь Волка, так как я его не волную, он считает, что я его предала — своими руками, которые ты так тщательно выкручиваешь. Ты имеешь всего-навсего женщину, датчанин.

Фриггид осклабился.

— Мы ждем здесь слишком долго. Садись на свою лошадь и не пытайся что-нибудь выкинуть, иначе мы, возможно, поразим Олафа, послав ему нежный пальчик, а не локон. Возможно, он не придет, Эрин. Но я очень доволен тем, чем я завладел.

Он подтолкнул ее к лошади. Хорошо сознавая, что он отрежет ей пальцы без малейших угрызений совести, если она не повинуется, Эрин встряхнула головой и оседлала лошадь, мучительно думая, куда он ее повезет.

— В лес! — скомандовал он.

— Может быть, он последует за нами, — прошептала Эрин.

— Нет, моя леди. В пеленках твоего ребенка предупреждение, что ты умрешь, если мне не дадут день, чтобы отступить. Когда бы Волк ни пришел, он встретится с моим войском. А теперь вперед!

Он ударил ее лошадь по крупу, и Эрин вынуждена была схватиться за него, чтобы удержать равновесие, когда животное подпрыгнуло и пустилось вскачь. «Сколько у него людей?» — интересовало ее, и она пыталась сосчитать тех, за кем следовала. Сотня? Больше, гораздо больше.

Она проглотила слезы отчаяния. Она совсем не спала, и ее тело, казалось, слабело на глазах; скачка была бешенной и причиняла боль. Тем не менее, очевидно, что Фриггид сейчас хочет установить дистанцию между собой и Олафом. Казалось, он давно это задумал, сознавая, что Волк не испугается и придет со своими людьми, чтобы убить его.

Олаф был ошеломлен, когда в залу вошла Мэгин с его сыном, так ошеломлен, что похолодел, но потом бросился к ребенку и раскрыл пеленки. Убедившись, что с ребенком все в порядке, он повернулся к своей бывшей любовнице с нарастающим гневом.

— Как это произошло?

Мэгин едва могла говорить.

— Эрин… Эрин…

Олаф резко позвал Мойру и передал ей младенца.

— Заботься о нем так же, как о своей дочери, — попросил он мягко, и затем тяжелая суровость вернулась в его голос.

— Эрин предала меня еще раз, — заявил он холодно.

— Нет, мой лорд, — сказала Мэгин, со страхом сознавая, что может сама встретиться с его гневом. — Она поступила, как любая мать, которая только стремится спасти своего ребенка… и мужа.