Золотой песок для любимого - [22]

Одна телега остановилась прямо перед ней, мужичок слез с нее, взвалил на спину мешок с солью и понес в лавку. Она заглянула в открытую дверь – чего там только не было в этой норе!

Он сбросил мешок на лавку, она увидела его лицо. Такое же было сейчас у дяди. Облегченным назвала бы она его.

Может быть, это и был… Николай? – вдруг пришло ей в голову. Это он хочет навсегда сбросить с себя мешок с солью своей жизни?

– Я думаю, тебе пора одеваться, – услышала она голос дяди.

– Хорошо, – сказала Шурочка. – Я не задержу вас.

Она поднялась в мансарду, открыла створку шкафа. Перебрала платья, висевшие в ряд. Она оглядела бледно-голубое платье с кружевами. Оно.

Шурочка принялась одеваться. Она привыкла все делать сама, без мамок и нянек, быстро управляясь с пуговицами и кружевами.

Значит, он или его сестра полагают, что, соединившись с их родом, они навсегда перестанут быть людьми с Варварки и Ильинки, а станут людьми с Остоженки.

Она усмехнулась. Конечно, они уже не носят на своей спине соль, это шутка. Дядя говорил ей, что Кардакова живет в доме на Знаменке. Это их предки тяжело трудились, а они уже пользуются нажитым.

Ну и как она выглядит? Шурочка повернулась, чтобы осмотреть, хорошо ли завязан бант сзади, на талии.

Замечательно. Сегодня она надела новое белье, которое принесла ей Арина Власьевна, дядина домоправительница, экономка и бог знает кто еще. Она сказала, что этот подарок от дяди, но он не смеет вручить его сам.

Шурочка сначала удивилась – столь интимный подарок. Но тут же простила его – он у нее и мать, и отец. Она внимательно осмотрела панталоны и рубашку. Они оказались тончайшей английской работы. Очень, очень дорогие.

Интересно, а он дарит такое своей пассии? Возможно, только наверняка другого размера. Купчиха в такое не войдет.

Сегодня Шурочка хотела выглядеть как можно лучше. Она не собиралась надеть на себя отталкивающую маску или нарядиться так, чтобы возможный жених удирал от нее, перепрыгивая через две ступеньки. Она готовилась к встрече по-другому.

Итак, думала она, если он так молод и хорош, как говорит дядюшка, и так богат, что тоже не скрывает, возможно ли, что у него нет никого на примете? Какая-то дама сердца наверняка есть. Но если он не сын, а брат, вполне возможно, что и ему сестра поставила условие. От которого он хотел бы, но не может отказаться? Вот что нужно выяснить в первую очередь.

А если она не ошибается, то лучше для обоих соединить усилия и придумать, как помочь друг другу. Кстати, и дяде тоже. В конце концов, он печется о ней столько лет, так почему ей не позаботиться о нем?

7

– Вы не похожи на фиалку, – сказал молодой человек, оглядывая Шурочку. На нее смотрели голубые глаза, полные розовые губы улыбались. Но мягко, не так, как улыбаются, отрицая что-то. «Не» – это всегда отказ кому-то. – Хотя на вас платье идеального фиалкового цвета, – добавил он.

– Я думала, что оно голубое, – возразила Шурочка.

– Нет, поверьте, в нем есть оттенок, который видят только избранные.

– Неужели? – Шурочка подняла бровь.

– Не обижайтесь. Избранные – это не совсем точно. Скорее – избравшие. Я тот, кто избрал фиалку цветком своей жизни.

Шурочку озадачило такое заявление. Ей не хотелось забираться в ботанические дебри, она желала выяснить главное. У нее мало времени – дядя с Елизаветой Степановной оставили их ненадолго, они отошли поздороваться со знакомыми.

– Вы считаете, мне этот цвет не к лицу? – Она вздернула подбородок и без смущения посмотрела в голубые – или фиалковые? – глаза нового знакомого.

– Чудо как идет. Но ваша суть – иная…

– Вы так хорошо распознаете женскую суть? – не отрывая от него глаз, спросила Шурочка.

Николай Кардаков засмеялся, сложил руки на груди и покачал головой.

– Я распознаю безошибочно только суть женщин-фиалок, – с некоторой бравадой заявил он.

– Гм, – пробормотала Шурочка. – Вы, стало быть, разводитель… распознаватель… цветов? Фу, простите, я знаю это слово лучше по-английски, чем по-русски. Вы цветовод – вот что я хотела спросить. Это так на самом деле?

– Да, по своей сути. Но… – он вздохнул, – как редко мы позволяем нашей сути проявиться в обыденной жизни. Мы как будто играем в игру с самими собой – делаем не то, что хотим, живем не той жизнью, для которой предназначены.

– Вот как? – Это признание не столько заинтересовало ее, сколько насторожило. – Неужели вы не можете себе позволить заниматься фиалками, если вам интересно?

– А разве вы можете? – Он испытующе смотрел на ее разгоряченное лицо. – Делать то, что хотите на самом деле?

Чего Шурочка так и не смогла с собой поделать ни в России, ни в Англии, так это не краснеть лицом. Слишком близко к поверхности кожи расположены кровеносные сосуды, заключила она, изучая медицину, потому перестала с собой бороться. Многие находят это неприятное для нее свойство очаровательным, видят особенную прелесть, а то и подтверждение невинности натуры.

Похоже, новый знакомый тоже расценил алость ее щек похожим образом. Он покровительственно улыбнулся и сказал:

– Не смущайтесь, прошу вас.

– Вы не правы. Я делаю только то, что сама хочу, – заявила Шурочка, не обращая внимания на его призыв.