Золотой отсвет счастья - [28]

— Оставь всю бутылку, — велел Кинкейд.

— Не желаете ли переночевать? — продолжал суетиться хозяин. — Для вас у меня найдется прекрасная постель. И вы, и ваша дама останетесь довольны. И всего три пенса — включая ужин, разумеется. Виски, правда, отдельно. Виски стоит дорого. Я, конечно, могу вам всю бутылочку оставить, но прежде желательно…

Шотландец швырнул ему серебряный шиллинг, который Джексон поймал на лету.

— Спасибо, сэр. Это другое дело, сэр. Все будет по-вашему, сэр.

— Спать мы будем в сарае, но у тебя возьмем пару пледов. Да чтоб чистые были и без клопов! — Кинкейд налил себе золотистого цвета виски. — Не выношу клопов. Попадется хоть один, я тебе в рот запихаю и его, и само одеяло.

— Что вы, сэр. Мои девки только вчера все постели стирали-гладили. Клопов и близко нет. Дома у меня чище не бывает, ей-богу. — Да-да, а папа у тебя был святым. Джексон натужно засмеялся.

— Был, признаюсь, был. Мой старик был просто святым человеком. Любой вам подтвердит это.

Наконец-то кухарка принесла поднос с ужином. Бесс настолько устала от долгой дороги, от сырости, что не была уверена, сможет ли с аппетитом поесть. Вообще она сейчас, наверное, похожа на выброшенную на берег жертву кораблекрушения. Но больше всего ее тревожило то, что она связалась с этим бешеным, как дикий бизон, шотландцем.

Как бы то ни было, Бесс взяла ложку, подвинула к себе тарелку и храбро взялась за еду.

— Зачем ты устроил такую жестокую драку? — резко спросила Бесс, когда они пришли после ужина в сарай. — Ты чуть не убил тех парней.

Кинкейд тем временем перетряхивал пледы.

— Тише, красотка, тише. Много ты понимаешь. Эх, длинный денек выдался. Я-то думал, ты хоть спасибо скажешь за то, что я обеспечил тебя горячим ужином и мягкой постелью.

— Постель? Где ты видишь постель?

Проливной дождь барабанил по крыше, кое-где в сарай просачивалась сверху вода, но место, которое Кинкейд выбрал для сна, было сухим.

— А вот она. Два прекрасных пледа. Один стели, другим накрывайся. Неплохое ложе, на мой взгляд.

— Неужели ты думаешь, что я разделю его с тобой? — фыркнула Бесс. — Я беру себе одно одеяло, ты другое.

— Нет, красотка, ничего не получится. Ты будешь спать здесь, рядом со мной, иначе я за твою безопасность не ручаюсь.

Скверное место этот трактир, так что нечего тебе бродить где попало: схватят в два счета и обработают известным способом.

Кинкейд уже расстелил пледы, улегся и жестом пригласил ее устраиваться рядом. В сарае было почти темно, но в тусклом свете уличного фонаря, который проникал в помещение, Бесс увидела на его лице самодовольную улыбку.

— Ты просто пьян! — возмутилась она. — В нашем договоре ни слова нет о том, что я должна спать с тобой.

— Ну, хлебнул я маленько, да пусть я даже пьян, тебе нечего бояться за свою добродетель. — Кинкейд громко зевнул. — Сколько бы я ни выпил, я же вижу, кто со мной в постели.

— Благодарю за комплимент, — огрызнулась Бесс.

— При чем здесь комплименты? — откликнулся он. — В женщине мне прежде всего нравится женщина, а не ее норов, когти и зубы. Ложись, спи, неизвестно, когда удастся в следующий раз выспаться в сухой постели.

Бесс насупилась.

— Можно было в трактире устроиться на ночлег. В настоящей, кстати, кровати.

— В «Петушином гребне» отродясь не было отдельных номеров, а если бы и нашлись, то мы бы не вышли оттуда живыми. Нож под ребро — и до свидания. Так что лучше здесь. Клопов нет. Лошади рядом. В случае чего они первые услышат, когда сюда кто-нибудь полезет. Мы будем предупреждены.

— Да, если только ты не заснешь мертвецким сном после такого количества виски, — проворчала Бесс, нехотя опускаясь на одеяло.

— Ты бы сняла это мокрое шмотье. А то лихорадка начнется.

— Это не твои заботы, Кинкейд. Раздеваться я не собираюсь.

— Тогда не вздумай ныть, когда начнешь хлюпать носом и…

— Ладно, хватит, — оборвала она его, поворачиваясь на бок и отодвигаясь подальше, насколько одеяло позволяло.

— Ну вот и хорошо, — тихо сказал Кинкейд.

Он заботливо укрыл девушку потеплее. Случайно их руки соприкоснулись… У Бесс перехватило дыхание. Там, где скользнула его ладонь, кожу покалывало и жгло.

— Укройся получше. Я не хочу, чтобы ты простудилась.

— Все нормально, — ответила Бесс.

Она слукавила. Она была явно не в себе. Изнутри ее разъедал какой-то непонятный холодок. Лежа тихо и неподвижно, Бесс не могла расслабиться. Ее смущал этот мужчина. Она не привыкла к прикосновениям чужих рук и уж определенно не привыкла лежать рядом с мужчиной.

Сколько же лет прошло с тех пор? Впрочем, то, что было между ней и Ричардом, не имело никакого отношения к совместной постели.

Бесс зажмурилась, стараясь не думать о том, кто навсегда отбил у нее желание выйти замуж и даже просто попасть под мужское влияние.

Но лицо Ричарда уже стояло перед глазами. Если Кинкейд думает, что она пугливая девственница, он ошибается. Эту добычу забрал себе Ричард Картер, когда Бесс едва минуло шестнадцать лет.

Ричарду она доверяла. Что же в том удивительного? Семьи их жили по соседству, дружили не один год. В Ричарда Бесс была влюблена с тринадцати лет. И верила ему как самой себе, хотя ее колдовские чары предупреждали неоднократно: не будет с ним счастья. В видениях Ричард всегда являлся Бесс в красных и серых тонах. Но несмотря на все это…