Золотой мальчик - [58]

— Видите ли, если человек с такой волей, какой обладает, по вашим словам, ваша матушка, не может справиться со своей бедой, значит она подсознательно выбрала этот путь саморазрушения, как способ самоубийства.

Я не осуждал её, зная как она любила отца. Его любили все. В отличие от всегда собранной, строгой, волевой и всегда застёгнутой на все пуговицы матери, отец был балагуром и весельчаком, мастером розыгрышей, фантазёром и выдумщиком.

Но одно дело — осуждать, а другое — равнодушно наблюдать, как на глазах у тебя деградирует любимый человек.

Я лично считал, что вернул её к жизни. После больницы мать сумела даже вернуться в большой спорт. Это в её-то годы! Но выступала она по-прежнему блистательно. Рука у матери была железная, и зрение до сих пор стопроцентное. Здоровье в нашей семье у всех было крепкое. Отец умер совершенно неожиданно. Он никогда не болел, никогда ни на что не жаловался, и вдруг инфаркт.

Когда умирает тяжело больной человек, близкие переживают, хотя и были внутренне готовы к этому. А в случае с отцом, который только справил своё пятидесятилетие, купался в проруби и не знал даже, что такое простуда, его внезапная смерть обрушилась на всех страшной трагедией, поскольку была неожиданна. Для меня до сих пор загадка, как отец мог не знать о болезни сердца, когда он, спортсмен, проходил постоянные и всесторонние медицинские обследования?

Мать прервала свои излияния по поводу моей невоспитанности, прошла и села на одно из кресел. Сестра села рядом, пододвинув высокий резной стул. Её я тоже редко вижу. Нет, она, в отличие от матери, изредка заглядывает к нам, правда, старается делать это когда меня в доме нет.

Они молчали, ожидая от меня каких-то слов. А я ждал, что скажут они. Мне не очень хотелось говорить. Тем более не хотелось сказать что-то лишнее. Я сидел и рассматривал их.

Мать была в строгом костюме, а сестра даже куртку не сняла, только молнию расстегнула. Она сидела, закинув ногу на ногу. Одета была, как всегда, в спортивный костюм. Он слишком обтягивал её несколько излишне мускулистую для женщины фигуру лыжницы и стрелка. Могла бы как-то по другому одеваться. Хотя бы мать ей подсказала. Такое впечатление, что она сейчас вернётся в прихожую за лыжами и станет делать круги вокруг моего письменного стола.

— Денис! Я хочу знать, что с моим внуком? — резко прервала тишину мать.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Как это так — не знаешь?! — почти выкрикнула она.

— Погоди, мама, — остановила сестра, — сейчас не время. Денис, скажи нам правду. Мы должны знать. Тебе звонили те, кто забрал Славу?

— Звонили…

— Вот видишь?! — выкрикнула, обращаясь к дочке, мама. — А нам говорит, что не знает, что происходит со Славой!

— Я действительно не знаю, — устало ответил я. — Мне звонили бандиты, затребовали выкуп…

— Много? — спросила сестра.

— Какая разница? — пожал я плечами. — Много, но цифра не имеет значения.

— Как это так — не имеет?! — опять возмутилась мать. — Ты должен сказать нам, сколько затребовали бандиты. Мы тоже можем помочь. У нас есть кое-какие деньги.

— Деньги, мама, не проблема. Ты забываешь, где я работаю…

— Да кто тебе даст деньги? — брезгливо поморщилась мать. — Ты нужен банку, когда здоров и работаешь.

— К счастью, ты ошибаешься. Я всё же один из учредителей банка. И у нас есть для таких случаев специальный фонд. В наше время такое может случиться в любой день с любым из нас.

— С любым, у кого есть деньги, — передёрнула плечом сестра.

— Я предупреждала вас, что не надо слишком афишировать свой достаток, — добавила мать.

— А что ты предлагаешь? Складывать деньги под матрас, а самим ходить кое-как одетыми и жить в конуре?! Да мы и не страдали излишествами. Мы живём по достатку…

— Перестаньте! — стукнула кулаком по коленке сестра. — Рассказывай, Денис.

— Да что особенно рассказывать? Затребовали миллион долларов…

— Сколькооо?! — ахнули обе.

— Я же сказал, что вас не должно это волновать, банк готов предоставить требуемую сумму. Я так и сказал бандитам, что согласен и хотел бы произвести обмен как можно быстрее.

— И что бандиты? — нервно поторопилась сестра.

— Они затребовали деньги в мелких купюрах, а для этого требуется время, к тому же на носу выходные дни.

— А в банке нет денег? — ехидно поинтересовалась мать.

— У вас, как и у всех граждан, неправильные представления о банке, как о набитом деньгами ящике. Деньги должны работать. В центробанке есть резервные суммы, но и те в основном в золоте. Банки оперируют как правило безналичными деньгами.

— Да наплевать на деньги! Что сказали бандиты? — перебила сестра.

— Видишь ли, Алёна, — я решил обращаться к сестре, поскольку всё сказанное матери тут же подвергалось нападкам и комментариям, а я устал от пустых разговоров, к тому же у меня были все основания тревожиться. — Мне посоветовал один компетентный товарищ не ввязывать в это дело милицию, потому что Славе грозит опасность.

— Для этого не нужно быть компетентным. Что мальчик в опасности, и так понятно.

— Да подожди ты, мама! — остановила её Алёна. — Так мы до утра будем разговаривать. Давай, Денис, рассказывай всё.

И я рассказал им про подполковника в отставке Капранова, у которого убили племянника и который предложил свою помощь. Рассказал и про странный звонок. Звонил человек, назвавшийся Валерием Соколовым, бывшим спецназовцем, попавшим в банду. Он сказал, что хочет мне помочь и попробует спасти Славу, если я потребую от бандитов, чтобы они дали мне возможность поговорить с ним по телефону. Он сказал, что если я решу отдать деньги бандитам, они всё равно убьют Славку, потому что он видел их всех. И ещё этот Соколов сказал, что я должен буду ему заплатить сто тысяч долларов, чтобы он смог уехать. И он поможет освободить Славку.