Золотой мальчик - [31]

— Приятно работать с профессионалами, — подмигнул мне Слон.

А я и не спорил. Всю жизнь я не любил дилетантов.

Повеселев, мы отправились к кафе «Прага». Я выразил сомнение по поводу того, что Зуб нас там дожидается. На что Слон возразил мне в том плане, что Зуб в этом кафе днюет и ночует. У него здесь вроде как резиденция. Пыль пускает. Вот, мол, какой он крутой. Вор в законе ни от кого не скрывается, сидит в самом центре Москвы, пьёт, ест и на всех положил.

Ладно, посмотрим, какой он смелый. Хреново только, что выяснять это придётся мне. Это, конечно, не вызывало во мне восторга, но если бы пошёл кто-то из моих подельщиков, он имел шансы и не дойти до столика Зуба.

Мои размышления прервал Слон.

— Давай, пошёл, — толкнул он меня.

Я едва не перелетел на другую сторону через широкий проспект.

— Ты бы уж взял, да просто перекинул меня, — проворчал я.

— Ладно, — отмахнулся не склонный к шуткам Слон. — Бери вот сумку, и вали. Да поскорее. Ушли двое из охраны Зуба, всё тебе полегче. Только помни, что там, в кафе, шпаны всякой кроме них хватает. Там "дети Арбата" крутятся, рэкет, ну и прочие, кто Арбат пасёт. Усёк? Давай, удачи тебе.

Я взял сумку, перекинул через плечо, что в ней, я не спрашивал, сам снаряжал весь арсенал, я это никогда никому не доверяю. Не прощаясь, я повернулся и побежал к переходу, чувствуя на своей спине взгляд Слона.

Он должен был встречать меня недалеко от кафе, на Арбате, чтобы помочь оторваться, если будут проблемы.

А можно подумать их не будет! Ха!

По дороге я выпотрошил сумку, распихав по карманам содержимое. Саму сумку положил сверху на урну, предварительно открыв нараспашку, чтобы не пугать москвичей бомбой.

При входе в кафе меня остановил вахтёр.

— Мне к Зубу надо, отец, — доверительно улыбнулся я.

Пожилой вахтёр посмотрел на меня, как мне показалось, с сожалением, но отодвинулся и пропустил, ничего больше не спрашивая.

Я вошёл, помахал отрицательно вставшему из-за стойки гардеробщику.

— Я, отец, раздеваться не буду.

— Но как же так? — возмутился тот, даже обиделся, что ему не дали исполнить служебные обязанности, и не одарили чаевыми.

— Извини, отец, — ещё раз попросил я прощения. — Не могу я оставить чужую куртку незнакомому мне человеку. Понимаешь?

И пока он соображал, осмысливая сказанное мною, я проскользнул в зал и огляделся.

Зуба я вычислил сразу. Он сидел за столиком, вопреки привычке, как описал Слон, не один. Рядом с ним сидел какой-то лоб, и сосредоточенно слушал, а Зуб упоённо отчитывал его за что-то. Он ловил от этого кайф.

Вообще — то, чисто внешне он походил больше на попугая, чем на уголовника. При том не просто попугая, а на попугая из мультика, напыщенного и нелепо яркого. На нём был малиновый пиджак, под ним кремовая сорочка, галстук, пёстрый как политическая карта мира, висел на спинке стула. В вороте расстёгнутой сорочки голубела полосами не очень чистая тельняшка.

Со вкусом у Зуба были ярко выраженные проблемы. Его эстетическим воспитанием занимались мало и плохо. Об этом свидетельствовали массивные перстни на татуированных пальцах. Словом, коктейль — тот ещё.

Охрана его сидела за столиком слева от него, чуть сзади. Сидели до безобразия неграмотно, чем я и поспешил воспользоваться, подойдя к столику Зуба, и сев на пустой стул, отгородившись от охраны самим Зубом, он был у меня теперь вместо щита, поскольку находился на линии огня Тут же за его спиной выросла голова, кто-то из его охраны смотрел что за хрен втюрился за столик к его шефу.

Я изобразил на своём лице улыбку и сделал охраннику ручкой, мол всё в порядке. Судя по тому, что он сел обратно, получилось вполне искренне. Сыграло ещё роль и то, что охреневший от неожиданности Зуб сам не позвал охрану. На такую нахалку покупались и не такие матёрые волки. А этот, наверное, зажирел, потерял квалификацию. Чувствовал себя спокойно за чужими спинами.

— У вас тут свободно, мужики? — спросил я Зуба, излучая добрую улыбку.

Зуб не ответил мне тем же. Злой он был человек, нехороший.

— Вали отсюда, фраер, пока своими ногами ещё можешь это сделать, процедил он, косясь на собеседника, желая видеть, какое впечатление это произвело на него.

Я тоже посмотрел внимательнее на этого хмыря. Было на что. Тупее этой рожи был разве что стол, за которым он сидел. Башка его была выбрита до синевы, скулы широкие и плоские, а по всей морде размазан нос. У меня сразу же пропал аппетит, хотя угощать меня ещё и не начали.

— Слушай, пшёл вон отсюда, — сказал я негромко этой харе. — Ты что не слышал, что тебе хозяин жизни говорит?

Мужик совсем охренел, не понимая, что и кто ему говорит, и на всякий случай встал, собираясь уйти, вертя в руках сигарету, не находя, куда её ткнуть.

Я решил оказать гуманитарную помощь, взял у него эту самую сигарету и к его неописуемому ужасу, сунул эту сигарету в бокал, стоявший напротив Зуба.

— Ты что, падла? — начал медленно вставать Зуб, наливаясь чёрной кровью.

— Ты так не волнуйся, может апоплексический удар случиться, сочувственно посоветовал я ему. — Знаешь, что с тобой будет?

Зуб застыл, не понимая, чего я хочу.

А я не спешил вносить ясность, продолжая валять дурака.