Золотой мальчик - [23]

— Сомнительное удовольствие по подвалам отсиживаться, на драных диванах спать.

— Лучше, наверное, чем в переходе подземном на полу дрыхнуть, — уел его Блин.

Валере ничего другого не оставалось, как только молча развести руками. Он замолчал и налёг на еду, а я отошёл и присел на диванчик. Болит бок. Хорошо, что рана сквозная. Надо Зубу, сволочи, счёт выставить дополнительный. Хотя ему, пожалуй, выставишь. Он за рупь глотку перережет.

Ох и муторно на душе. Ох и муторно. Подставил нас Зуб, круто подставил. Ментов ещё, главное, мочить пришлось, а это уже совсем хреново. Как ещё Губа съездит, и что ему теперь Зуб скажет. Как с пацаном решать. Нет, надо завязывать и отрываться. Сейчас срубим бабки — да надо будет слинять по быстрому. Зуб нас второй раз подставляет. Он же не дурак. Не оставит он нас за спиной после этого раза. Понимать должен, падла, что подставил нас по крупному, что мы это так не оставим, значит будет свои меры против нас принимать. Что-то тут нечисто, с самого начала любому ясно было.

Ладно, дождёмся Губу и будем решать. Но надо уходить из этих сволочных игр. Бабки кое-какие припрятаны на чёрный день. Я не Костыль — всё по ветру пускать. И Блин тоже мужик хозяйственный — наверняка что-то про запас прикопил. Губа тем более при деньгах, ему вообще под пули лезть не резон. Он и в этот раз на дело без особого желания шёл. Жадность. Но жизнь ему всё же дороже. А уж если срываться придётся — каждый ствол на счету будет. Нам ещё надо с Зуба бабки получить — это в любом случае. Вот тут нам этот наш спецназовец бывший очень даже поспособствовать может, Зуб просто так, за здорово живёшь, с деньгами не расстанется…

Как же бок болит проклятый! И слабость непривычная. Подремлю малость, пускай Блин с Валерой этим треплется. Он это дело любит — за жизнь поговорить. Особенно — когда вмажет. Интересное дело — мужик здоровый — а пить совсем не умеет. Впрочем, я тоже не очень большой спец. Спорт к этому делу не приучает.

Валера-то водку глушит, как воду из-под крана. Понравится, что ли хотел, что так развыпендривался? Если это так — то хорошо. Значит, к нам прислонится хочет, понравиться старается. Это хорошо. Куда ему ещё деваться? Это в нём пока ещё остатки ментовской героики шевелятся. Если разобраться — куда ему податься? Обратно в подземный переход — на полу спать?

А нам он непременно пригодится. Водила он классный и обстановку просчитывает, как на компьютере. По какой-то схеме занюханной отход просчитал, мы до такого не додумались бы. Профессионал! И нервы железные.

Сразу и в такую заваруху попасть, я и то почти растерялся поначалу. Хотя и чувствовал нутром, что неладное надвигается.

Это ж надо столько мокрухи сразу! Нет, надо отрываться от этих отморозков. Так и до беды недолго. Одно дело — разумно рисковать, другое дело ни за понюх табака людей кончать. Всё. Я — пас. Вот только Губу дождёмся.

Василий Губин, по кличке «Губа» Москва, улица Арбат, кафе «Прага» Пятница, 27 февраля 10 часов 50 минут

Ну, Зуб мастер! Я тут сижу как на иголках. Мы каких-то пару часов назад из стрельбы и погони вырвались. Людей постреляли, машину угнали, вся Москва ментовская, небось, на ушах стоит, а он мне забивает встречу в самом центре Москвы.

Тут в ресторане «Прага», говорят, метр — офицер из «Альфы». Бывший, конечно. И, говорят, что почти вся обслуга в «Праге» — как на подбор бывшие менты, или что-то вроде.

Я ёрзаю на стуле, а Зуб щерится своими золотыми и наслаждается моим явным испугом. Вот посмотрел бы я на него, будь он утром с нами рядом! Как бы он сейчас хорохорился? Вот он — "вор в законе". А за что ему такие почести в этом мире волков? За что он там сидел? Как становятся "ворами в законе"? Кто больше отсидит, что ли? Так может, он карманник неумелый! Как только рупь украдёт — его сразу же ловят и сажают, ловят и сажают.

Да нет, чушь, конечно. Наверняка он бандюга. Недаром их ещё «авторитетами» называют. Значит, заслужил. В своем мире, конечно. Хотя, почему только в своём? Вон как меня встретили у входа, когда сказал, кто меня ждёт. Уважают и в этом мире его. Или просто боятся? А скорее всего деньги.

И официанточки вокруг него сразу засуетились, только пальчиком в воздухе помахал. Что-то из ресторана принесли чего в кафе нет.

А этой сволочи, наверное, приятно, что ему двери в кабак бывший мент открывает, какой-то бывший вертухай пальто у него принимает и кланяется почтительно, когда он ему в потный кулак чаевые небрежно засовывает.

А ручонки-то трясутся у крутого Зуба. Ручонки его выдают. Совсем чуть-чуть, но дрожит мизинчик, а на нём перстень с печаткой в виде черепа. И два пальца, в которых сигарета зажата, тоже едва заметно, но дрожат. Почти незаметно, он может и сам даже не замечает, но я же старый водила, меня не проведёшь. У меня глаз — алмаз! Я такие вещи сходу просекаю.

И мне почему-то намного легче становится, а то я уже на Слона злиться стал, что он меня заслал в этот гадючник, а сам отсиживается в подвале своём. И даже застыдился я мыслей своих тайных. Слон пулю схлопотал, а я на него обиду держу, что сам он не поехал, а меня заслал.