Золотой мальчик - [2]

За стенами домика повисла напряжённая тишина. Не стреляли. Значит, думали. Ясное дело, они не меня жалели, им Славка нужен был. Послышался шум моторов, потом что-то щелкнуло, и раздался жестяной голос мегафона:

— Соколов! С тобой говорит подполковник милиции Капранов. Предлагаю немедленно освободить заложника и сдаться! Предупреждаю, что в противном случае твою личную безопасность я не гарантирую! Дом окружён, взять тебя дело времени. Не усугубляй своего положения, оно у тебя и так аховое…

Насчёт положения он, пожалуй, был прав. Аховое — это было ещё мягко сказано.

— Положение моё хуже архирейскогоооо…

Неожиданно пропел я себе под нос дурным голосом. И споткнулся взглядом о вытаращенные гляделки Славы.

— Чего выставился? — не очень любезно буркнул я. — Песню спеть нельзя?

— Песню можно, — великодушно разрешил Славка. — А это правда не настоящие милиционеры? Ты меня не обманываешь?

— Конечно, не настоящие, — поспешно подтвердил я, не чувствуя уверенности в собственном голосе.

Славка деликатно промолчал. Я хотел что-то ему сказать, но тут за стенами опять щёлкнуло и раздался всё тот же голос, усиленный мегафоном:

— Соколов! Прекрати валять дурака! На тебе и так висит уже больше чем достаточно, не усугубляй! Отпусти хотя бы пацана, тебе зачтётся!

— Ага! На том свете угольками! — проорал я счастливым голосом.

— Пускай мальчишка голос подаст, может ты его придушил, гад!

— А с какого такого интереса он будет с тобой бесплатно разговаривать, горло напрягать?

— С твоего интереса, Валера, с твоего! Если он голос не подаст, значит не живой он. И тогда мы начинаем штурм, понял?!

— Чего уж тут не понять! Понял…

Я поднялся и подошёл к дверям, отвинчивать гайки на узкой вертикальной амбразуре, которая была замаскирована возле дверей. Открутил я их быстро и осторожно поставив толстый узкий лист брони на пол, выглянул сбоку на улицу. Выглянул и молча, про себя, выругался. Всё было несколько хуже, чем я себе представлял. На опушке, прямо напротив дверей, устанавливали безоткатное орудие. Если решатся пальнуть — тараканы разбежаться не успеют.

Не ожидал я такой прыти и такого технического обеспечения. Пришлось пойти к Славке.

— Славка, подай голос, иначе они нас в щепки разнесут.

— Что я им скажу?

— Да что угодно. Скажи, что жив и здоров, что здесь есть динамит.

— А ещё что я должен сказать?

— Ну, сымпровизируй сам.

— Сым… Что?

— Сымпровизируй, говорю. Вроде как соври на ходу.

— Врать, дядя Валера, плохо. Ты сам говорил.

— Я много чего говорю. Впрочем, ты прав. Врать, действительно плохо. Только я тебя и не заставляю. Я сказал, чтобы ты им ответил, что жив и здоров и видел тут динамит. Разве я соврал?

Славка задумался, прикусив губу, потом молча кивнул. И закричал, подойдя к двери, прямо в узкую амбразуру:

— Я здесь! Я живой! У меня всё в порядке. Эй…

— Мы слышим! — едва не захлебнулся мегафон. — Он тебя не обижает?

— Нет! Что вы!

— У него есть оружие, взрывчатка?!

— У него пистолет, карабин, много патронов и две связки динамита под столом, — прокричал Славка, всё время косясь на меня, словно спрашивая, так ли он говорит.

Я сделал ободряющий жест, Славка вымученно улыбнулся в ответ, и я понял, как он устал. Ещё бы ему не устать!..

Я подумал, что пока всё пронесло мимо нас, но тут опять забормотал «матюгальник» и заталдычил этот подполковник. Славка подошёл к нарам, посматривая на меня, ему явно не хотелось лезть обратно. Валяться под нарами в пыли, на шкурах, было сомнительным удовольствием, и я ему сочувствовал.

— Сиди, пока не стреляют, можно. Как только перестанут говорить сразу лезь обратно.

— Ладно, — повеселев, согласился мальчик.

— Славик! Славик! — надрывался жестяным голосом уже кто-то другой. Славик, ответь нам!

— Ответь им, — попросил я. — Пока они болтают — не стреляют.

Мальчик понимающе кивнул, не спеша подошёл обратно к двери и выкрикнул в улицу:

— Я слышу! Слышу!

— Слушай внимательно, сейчас с тобой будут говорить!

За стенами послышалась какая-то возня у мегафона, чьё-то дыхание в динамик, хрип и посвисты. Я пошёл к дверям, посмотреть, что там происходит, сделав знак Славке возвращаться под нары. Готовилось что-то нехорошее. Мегафон ожил и раздался голос, который я меньше всего ожидал и желал услышать, а ещё больше не хотел, чтобы этот голос услышал Слава.

— Слава! Сынок! Это я, твой папа!..

Дальше я ничего не слышал, мне словно уши ватой заложили. Я только видел огромные, расширившиеся от ужаса глаза Славы

И резанул мне по ушам и по сердцу крик его, совершенно невыносимый детский крик:

— Папааааа!..

Николай Андреев, по прозвищу «Блин» Москва, подземный переход возле метро "Парк культуры" Пятница, 27 февраля, 0 часов 55 минут

Шли мы, блин, значит, от метро. Поотвыкли малость в метро кататься, башли есть, на тачки хватает. Да и свои имеются и у Кости Слона и у меня, только Костыль никак не купит. Это его, блин, проблемы, он до баб охоч и учиться тупой, как пробка. Права ему купили, Слон его учил, я его учил, всё без толка, две тачки, блин, помял, а толку — хрен.

Да ещё и смеётся.

— Мне, — говорит, — если надо будет, так и угнать машину ничего не стоит.

— Ты же водить не можешь, — говорит Слон.