Анатолию, как специалисту но асбесту, следовало идти с Сергеевым. Но он решительно отказался.
— Почему? — спросил Сергеев. — Ваши знания нужны в этой группе экспедиции.
— Я вас очень прошу, Дмитрий Васильевич, очень прошу, направьте меня на Зор-Куль.
— Не вижу оснований. Поедете со мной на Мургаб.
— Дмитрий Васильевич! Товарищи! — обратился ко всем Анатолий, бледнея от волнения. — Разрешите мне поехать на Зор-Куль! Я ведь был там, знаю все тропы. Там тоже наверняка есть асбест! И, кроме того, товарищи, как же я, комсорг, оторвусь от комсомольской группы?… Пусть с Дмитрием Васильевичем поедет Рая Аксенова, она специалист по асбесту не хуже меня.
И он посмотрел на Раю с ожиданием и надеждой.
Каждый понимал Анатолия по-своему: одни считали это капризом, другие видели логичность его доводов — бывал на Зор-Куле, знает местность.
Рая растерялась. Почувствовав, что от нее ждут ответа, она, наконец, сказала: — Хорошо… Я поеду на Мургаб…
Сергееву ничего не оставалось, как согласиться и отпустить Анатолия на Зор-Куль.
Через несколько дней на привале после ужина я, коротко сказав о задачах на завтра и пожелав молодежи спокойной ночи, направился к своей палатке.
Но у костра почему-то никто не двинулся с места.
— Смотрите, завтра выступаем в пять, — предупредил я и завесил вход в свою палатку.
Обычно я засыпаю мгновенно. Но в тот вечер сон не приходил. У костра говорили о самых обыкновенных вещах: о рюкзаках, обуви, о геологических картах. Девушки заспорили о прическах. Кто-то пошутил, что лучшая прическа геолога — стрижка под машинку. Парни засмеялись, а кто-то из девушек обозвал советчика верблюдом.
— Давайте начинать, что ли? — спросил громкий голос, и разом установилась тишина. — Начнем, товарищи!
Я узнал голос Анатолия. У костра напряженно молчали. Я тоже насторожился.
— Предлагаю, — заговорил Анатолий, — на этом собрании протокола не писать: каждый пусть примет решение и выполняет по совести. А вопрос я выношу один: о лотосе.
«Что?» — чуть не вскрикнул я и приподнялся.
Между тем Анатолий продолжал:
— В институте Дмитрия Васильевича высмеяли и строго предупредили, чтобы мы тут насчет лотоса не фантазировали, а занимались своей работой. А, между прочим, смешного в этом ничего нет. Я твердо убежден, что лотос существует или существовал в этих местах, и у меня есть, — он сделал паузу, будто в волнении вдохнул воздух, — некоторые данные…
— Объясни! — крикнул кто-то.
— Объясню, — ответил Анатолий. — В 1958 году я работал с экспедицией здесь же, в верховьях АмуДарьи, только выше, на плоскогорьях, ведущих к Сарыкольскому хребту. Мы встречались с местными чабанами, табунщиками, засиживались у их костров, слушая песни, загадки, предания. И вот тогда впервые я услышал здесь о пещерном цветке. Я подумал, как много здесь легенд и рассказов об этом цветке.
Один из старых чабанов говорил мне: «Что вы ищете камни да железо? Железо хоть и сделает руки человека крепкими, но не прибавит ему жизни. Почему никто не ищет чудесный цветок, который растет в пещерах, не видит солнца, но может влить солнце в одряхлевшее тело? А этот цветок есть в наших горах.
Мой дед знал пещеру, срывал золотые цветы и жил поэтому так долго, пока у моего отца не поседела борода, а ведь из четырнадцати его сыновей отец мой был самым младшим». Говорят, что растет этот лотос в темноте, в воде, пьет родниковую влагу и поэтому Прозрачен, как горный ключ, а на свету он вспыхивает пламенем и сгорает, оставляя после себя золотой дым…
— Действительно фантазия, — засмеялся кто-то из девушек. — Сгорает!..
— Подожди! — оборвали ее. — Не перебивай!
— Мы расспрашивали старика, — продолжал Анатолий, — где эта пещера, как ее найти. Она где-то на востоке, под тремя зубцами скал, и вход — под средним из них. И совсем от других людей, далеко от тех мест, я тоже слышал о трех зубцах и о пещере под средним из них.
— Это существенно, — сказал кто-то из парней.
— Знаете, однажды с высокого плоскогорья я увидел в бинокль на востоке прямо перед собой вершину с тремя зубцами. Это, пожалуй, на самой границе с Китаем, в хребтах.
Все сначала молчали, затем заговорили сразу, возбужденно. Но Анатолий, видимо, подал знак, и снова установилась тишина.
— Брежнев — крупный ученый-медик. Он работает над вопросами народной медицины, ездил в Китай, в Тибет. Там определенно говорят, что легендарный пещерный лотос существует, и древняя медицина считает его одним из наиболее сильных лечебных средств. Почему же это фантазия? Я думаю, прав академик Брежнев, и предлагаю этот цветок искать! — твердо закончил свою речь Анатолий.
— А где взять время?
— Надо совмещать, искать лотос одновременно с основной работой.
— А как на это посмотрит начальство?
— Александр Гурьевич в институте молчал: ни за, ни против.
Это Анатолий сказал про меня.
— Будем искать сами! — с жаром выкрикнуло несколько голосов.
Тут меня под защиту взяла Юля Крутова:
— Разрешит, — убежденно сказала она. — Особенно если ему разъяснить хорошенько…
Мне становилось весело: редкий случай, когда слышишь истинное мнение подчиненных о себе. Я рассмеялся: «Если ему разъяснить хорошенько…» А?
