Золотой гребень для русалки - [16]

— Успеем? — спрашивал он в каждый свой приезд.

— Постараемся…

Строители старались, но на сроки влияли разные факторы: дорога, которая вела к дому, оставляла желать лучшего, с доставкой материалов возникали задержки, электричество частенько отключали. Глубинка, какие тут порядки? Зима и вовсе внесла свои коррективы. Снег выпал, на провода налип — неделю света нет. Мороз ударил, отопление из строя вышло — приходится печки топить. Газ сюда не дотянули, а котлы на электричестве. То одного не хватает, то другого. Мастер себе руку повредил, его работу выполнять некому. Бегай, ищи — и ведь не какого попало плиточника, а хорошего специалиста.

Такая же картина наблюдалась у паркетчиков, сантехников, столяров — у всех.

Прораб сперва наложил табу на спиртное, потом сам же отменил. Стресс как-то снимать надо?

Господин Борецкий — человек богатый, но со странностями. Зачем-то дом этот ветхий приобрел, решил придать ему прежний вид, чуть ли не отреставрировать. Кто ж помнит, какая тут была внутренняя отделка? Легче новое здание построить, чем старое латать.

— Нынче каждый барином желает быть, — ворчал прораб. — Им уже мало трехэтажный коттедж отгрохать, им помещичий дом подавай, усадьбу, имение. Слава богу, хоть не царский дворец! Выкупят развалюху с парком, который больше похож на лес, и пытаются в нем Версаль устроить. Думают, что так они из бандитов аристократами станут. Только ведь голубую кровь в жилы не зальешь — она от рождения дается.

— Чтобы к концу декабря здание было пригодно для проживания! — потребовал Борецкий. — Иначе заплачу вдвое меньше обещанного.

Работяги приуныли, однако делать нечего. Торопились, как могли. «Успеваем? — прикидывал прораб. — Почти. Если плиточники не подведут, есть шанс встретить Рождество с деньгами». Жена-полька обратила его в католическую веру, и теперь прораб в первую очередь заботился о религиозном празднике, а потом уже о светском.

«Куча недоделок не в счет, — рассуждал он. — Это потом можно наверстать. Главное, чтобы в доме были готовые комнаты, зал, кухня, работало отопление и санузлы. Старина стариной, а комфорт должен быть на современном уровне. Борецкий справедлив, но строг — оплошности не спустит».

Положа руку на сердце, прораб возводил на хозяина напраслину. На бандита господин Борецкий не походил — вел себя пристойно, деньгами не сорил, но и не жадничал, до нецензурщины не опускался. Умел держать данное слово, без нужды людей не оскорблял. И место для «усадьбы» выбрал красивое — бывший помещичий дом с парком, с окрестными угодьями, правда, сильно запущенный. Сейчас мода пошла выкупать имения бывших князей да графов, отстраивать и воссоздавать дворянский быт.

Прораб невольно проникался настроениями людей, которые его нанимали. Те, для кого период накопления капитала окончился, хотели пожить в свое удовольствие. А кто, кроме помещиков, умел жить со вкусом? Вдали от придворных интриг, борьбы за место под солнцем, политики, на лоне природы, в тишине, в покое… в умиротворенной размеренности.

К дому вела дубовая аллея. Борецкий велел ее расчистить. Голые деревья стояли по пояс в снегу, в глубине парка стволы терялись в синей морозной дымке. Дышалось легко, хорошо. Деревня Сатино лежала чуть поодаль, за полями, на белом пологом холме, — деревянные домики казались игрушечными, как на рождественских открытках. Только дым из труб шел настоящий. Вечерами в окошках теплились огни.

Такого черного неба с крупными яркими звездами прорабу видеть не приходилось. Луна тоже была большая, ядреная, желтая, как золотое блюдо, — бередила душу. В ее свете все преображалось — и дом, и парк, и снег, и деревня вдалеке, — все становилось призрачным, ненастоящим. За стволами словно кто-то посмеивался, перешептывался, и по спине прохожего прокатывалась холодная дрожь.

Мороз пощипывал ноздри, и прораб спешил обратно, в тепло, в душный воздух флигеля, где жили строители. Там было накурено, светло, шумно — безопасно; пахло дровами и жареным луком.

— Что-то не так с этим местом, — однажды сказал прорабу мастер-печник. — Идешь, и будто тебе в спину глядит кто-то… Аж дыхание спирает.

Борецкий наряду с паровым отоплением приказал оставить печи, — поправить дымоходы, облицевать изразцами, — на всякий случай. Случаи не замедлили посыпаться: то ветер провода порвал, то обледенение, то еще какая-нибудь оказия.

— Автономный источник питания надо ставить, — советовал прораб. — Надежный, экономный. Все ведь на электрике — и насосы, и плита, и котлы.

— Да знаю я, знаю! — вздыхал хозяин. — Не все сразу.

Зато он настоял, чтобы вычистили и углубили оба колодца — одного мало будет. Особенно если гости приедут.

Колодцы печника тоже пугали. Он был человеком суеверным, и страх его усугублялся ожиданием чего-то недоброго. В один из вечеров, когда свистела метель, а обесточенный дом погрузился в кромешную тьму, печник отправился по воду. Прибежал он со двора с неприсущей ему прытью, зеленый от ужаса.

— Ведро-то пустое, — развеселились работяги. — Ты чё, дед, забыл, зачем тебя к колодцу послали? В чайник же налить нечего.

Печник с трясущимися губами дернул головой, бросил ведро и забился в свой угол. Пришлось по воду идти парню, который дежурил по кухне.