Москва. Три года тому назад
— Кто ты? — спрашивала она.
— Скажу тебе правду, — не поверишь, — отшучивался он.
— Поверю!
— А вот и нет. Я умею заглядывать в будущее, поэтому не спорь.
Они познакомились у Ярославского вокзала.
Мальчишка лет семи, прикинувшись голодным и брошенным, вызвал у нее жалость, а потом украл сумочку. Вырвал из рук и побежал. От растерянности она даже не закричала, не кинулась догонять. Она поделилась с ним домашними бутербродами — он жевал, выжидая момент, чтобы выхватить сумку. И дождался.
Она плакала от обиды и безысходности. Куда теперь идти — без денег, без блокнота, где записаны нужные телефоны? Хорошо, что паспорт она положила во внутренний карман куртки, как мама советовала.
— Ты чего плачешь? — по-свойски обратился к ней парень в джинсах и ветровке. — Заблудилась? Большой город все равно что лес.
— У меня… сумочку украли…
— Вместе с кошельком?
— Угу.
— А родственников и знакомых у тебя в столице нет. И податься некуда. Угадал?
Она кивнула.
— Я даже домой позвонить не могу. Мобильника нет, а телефонную карточку купить не на что.
Парень смотрел на нее сверху вниз. Она не была низенькой, это он был великаном: рослый, плечистый, голубоглазый. Не будь она так расстроена, влюбилась бы.
— Ладно, хватит хлюпать. Слезами горю не поможешь.
— Может, в полицию обратиться? — все-таки всхлипнула она.
— А ночевать где будешь? В отделении?
Встретила ее Москва, словно мачеха, — по-иному не скажешь. Людей много, а чувствуешь себя одинешенькой.
— Первый же пацаненок, к которому я со всей душой отнеслась, оказался вором.
— Ничего, привыкнешь, — серьезно сказал парень. — Тебя как звать-то?
— Дина…
— Врешь, — усмехнулся он. — Ну, видно тебе так надо.
Она взвилась:
— Думаешь, родители меня Мотрей назвали, да? Или Фросей? Раз приезжая, значит, обязательно Фрося! Злые вы, москвичи!
— Я тоже не здешний. Не кипятись…
Почему она не назвала ему своего настоящего имени? Первый опыт общения с обитателями столицы сделал ее осторожной, во второй раз ее будет трудно обвести вокруг пальца.
— Я не вор! — прочитал он ее мысли. — Можешь меня не бояться.
— Я и не боюсь…
— В самом деле? Тогда поехали ко мне.
Она подумала, что он сутенер, который подбирает на вокзалах несчастных девчонок и делает их проститутками.
— Куда это? В притон?
— Ты не за того меня принимаешь. Я студент, снимаю комнату. Правда, район спальный — Южное Бутово. Там много квартир сдается. Недорого.
Ей было все равно, она не знала Москвы — даже не поняла, что означают слова «спальный район».
— В квартире живут еще молодые муж и жена, но они уехали в отпуск, — добавил он. — Видишь, я тебя не обманываю. Хотя мог бы.
— Значит, мы будем там… вдвоем?
— Получается, да. Ты ляжешь на диване, я на полу перекантуюсь. Утром что-нибудь придумаем. Решайся!
Был ли у нее выбор? В тот момент она думала, что нет. На самом деле выбор есть всегда. Она могла все-таки пойти в отделение полиции, и тогда ничего бы не случилось. Но все произошло так, как предсказали звезды. С ними не поспоришь.
Парень привел ее в обычную съемную московскую квартиру — запущенную, но чисто убранную, насколько это возможно, с кое-какой мебелью.
— Давай, располагайся. Есть горячая вода, — радостно сообщил он. — Мыться будешь? Полотенце я дам.
Она приехала в Москву встретиться и переговорить с одним человеком. Он обещал помочь с работой, ссудить деньгами на первых порах, подыскать жилье.
— Ты что же, совсем без вещей? — спросил парень.
У нее напрочь вылетело из головы! Чемодан…
— У меня чемодан в камере хранения.
— Уже лучше. Завтра поедешь, заберешь. — Он протянул ей большое синее полотенце. — Иди в душ. А я займусь ужином.
Она стояла под теплыми струями, шепча: «Вот она, новая жизнь…»
— О-о! А ты красивая! — воскликнул парень, когда она появилась на кухне. — Садись сюда, поближе к батарее. Осенью у нас холодновато, плохо топят. Водки налить?
Она кивнула.
За едой он пытался развеселить ее. Рассказывал странные вещи — про древние времена, когда не знали русичи единого бога, но поклонялись Перуну, Роду, Яриле, Сварогу и Ладе. Про русалок и леших, про языческие капища и поклонение священному крылатому псу Семарглу, божеству огня, Луны, дома и очага.
— Ударил Сварог молотом по бел-горюч камню, высек искру. Из той искры родился Огнебог и все небесные Ратичи — воины Сварожьи. Повелитель ветров Стрибог начал раздувать первозданное пламя. Тогда Великий Черный Змей подполз к заветному камню и тоже ударил по нему молотом. От его удара рассыпались по миру черные искры. То было рождением всех темных сил, демонов. С тех пор Семаргл оберегает белый свет от зла, день и ночь стоит он на страже с огненным мечом. И только раз в году покидает свой пост, слыша голос Купальницы, зовущей его на любовные игры…
— Откуда ты все это знаешь? — спрашивала она. — Имя у тебя какое-то несовременное: Велидар. Может, ты и вправду пришелец… из прошлого? Шел, шел, и заблудился. Попал вроде бы к своим, а вокруг все чужое, незнакомое.
— Может, и так, — смеялся он. — Родители мои увлекаются славянской мифологией, культурой дохристианского периода. Мама статьи пишет, отец помешан на ювелирных изделиях XII–XIII веков, где преобладает языческая тематика. Он готовит иллюстрации к своей работе «Игрища древних славян». Там таки-и-е ритуальные
