Золотой цветок - [19]

– Что же это делается, Толик? Как они нас нашли? – испуганно спросила она.

– Я не знаю, – ответил я, – Но все закрутилось очень серьезно, и что нам теперь делать, я не имею ни малейшего представления.

Анфиса прижалась ко мне и заплакала. Василий Александрович сел в машину, и мы спешно уехали с места, оставив иномарку с проколотыми колесами и двух ментов, пристегнутых друг к другу вокруг дерева.

– Куда же вы влипли, ребятки, что вас так оперативно вычисляют? – спросил дед, когда мы выехал на трассу.

– Мы не знаем, – задумчиво ответил я.

– Спасибо, что вы нам помогли, – тихо поблагодарила Анфиса.

– Если бы не помог, лежали бы все трое в лесочке, под елочкой, – ответил наш спаситель. – Менты – не бандиты, на темных делах живых оставлять не любят…

– Откуда вы узнали, что они менты? – спросил я.

– У каждого мента на роже написано, что он мент. Ведут они себя более нагло, чем бандиты, им без разницы, кто пред ними, за ними закон, вот и беспредельничают. Меня в городе каждый жулик знает, а кто не знает, все равно не полез бы так нагло, видя, что блатарь перед ним. А этим все равно, – заключил дед и смолк.

Какое-то время мы ехали молча, каждый напряженно думал, пока Василий Александрович снова не нарушил тишину и не спросил:

– Что это, молодежь, у вас за археологическая находка такая? Как я понял, из-за нее вы и влипли.

«Вот этот вопрос мне не нравится», – подумал я.

Как он выразился, он – блатарь, то есть криминальный элемент. Что ему стоит нас ножичком по горлу и в канаву, а Цветок отвезти этому мужику, за приличное вознаграждение?

– Вы не бойтесь, – как угадал он мои мысли, – мне ваши сокровища не нужны, своих хватает. Интересно мне, зачем люди сейчас гоняются, платя такие деньги за пару недель, – он взял с переднего сиденья один из трофейных бумажников, набитый стодолларовыми купюрами. – Если за пару недель, очень неплохо… Потратиться они тоже успели. Будь ваша коробка забита драгоценностями, она бы столько не весила. А вы ее как пустую швыряете. И судя по поведению ваших друзей, это очень непростая коробка, и имеет она какую-то мистическую силу.

– Мы сами не знаем, что это такое… – сухо ответил я.

– Ну, хоть догадками поделитесь, раз уж я тоже влез с вами в эту историю, расстелив этих ребят, – не успокаивался Василий Александрович.

Он действительно влез в историю. Двое из леса, если случится им выбраться, его будут искать вместе с нами. И то, что он помог нам, можно в какой-то мере считать гарантией доверия.

– Догадки таковы, – начал я, немного помедлив, – что эта вещь может послужить началом конца нашей цивилизации, если попадет в руки тех людей, которые хотят использовать ее в своих интересах.

– Ого! Хороша коробочка! – удивился дед, – Типа «черного чемоданчика» у президента: на кнопочку нажал – и нет страны.

– Может быть, – хмуро ответил я.

– А что произошло у археолога? – спросил Василий Александрович, вспомнив вопрос, который я задавал менту.

– Этого мы тоже не знаем, – нехотя ответил я, пытаясь побороть накатившую на меня усталость.

Старик понял меня и вопросов больше не задавал, только сказал:

– Как я понял, ехать вам сейчас некуда, поэтому сейчас поедем ко мне. А завтра разберемся. Утро вечера мудренее.

Я не возражал против его решения, так как ехать нам действительно было некуда, а отдохнуть очень сильно хотелось. Анфиса уже спала у меня на плече.

Когда мы подъезжали, Вася попросил меня выключить телефоны и снять с них батареи. На улице стало светло. Мы оставили машину за несколько кварталов до дома Василия Александровича и пошли пешком. Измученные чередой событий, уставшие, сонные и грязные, мы с Анфисой шли, поддерживая друг друга. Дед бодро шагал впереди, что-то напевая себе под нос.

Возле подъезда сталинской пятиэтажки он осмотрелся по сторонам – то ли по привычке, то ли по ситуации, и, убедившись, что за нами не следят, открыл дверь и пропустил нас в подъезд и сам, зашел следом. Поднявшись на третий этаж, мы вошли в его в квартиру – с высокими потолками, шикарно уставленную антикварной мебелью из дорогих пород дерева и соответствующим дизайнерским ремонтом под старину. Я не особо вглядывался в детали интерьера, сейчас меня интересовала лишь та кровать, на которой можно поспать, но я отметил что вся обстановка в доме не очень соответствует облику дедушки на стареньком москвиче.

Хозяин разулся и исчез в одной из комнат. Мы тоже сняли обувь, но не успели двинуться в каком-либо направлении, как появился хозяин с двумя шелковыми халатами, красным и черным, и произнес:

– Вот ванна, – он показал на дверь, – там машина стиральная, постирайтесь, помойтесь… а вот и апартаменты ваши, в комнате для гостей, – дед открыл одну из дверей в коридоре и провел нас в комнату. – Не стесняйтесь, располагайтесь, как дома, а я – отдыхать. Спокойной ночи или утра!

– Спокойной ночи, – неловко ответил я.

Он пропал за одной из многочисленных дверей огромного коридора. Мы остались стоять посредине комнаты, на блестящем паркетном полу, под огромной люстрой. Перед нами стояла шикарная кровать с белым балдахином и перинами на ней. Я как увидел ее, так ни о чем больше думать не мог, меня потянуло как магнитом завалиться и уснуть. Анфиса стояла и, ничего не понимая, озиралась по сторонам. Я ее одернул: