– Бедняки, говоришь? Хе-хе-хе! Бедняк бедняку рознь. Это же нищие, горемыки бездольные, голь беспросветная! Бедняк на бедняке сидит и бедняком погоняет.
– Не про нас будь сказано! – испуганно шепчет Ривеле: она до смерти боится дурного глаза.
А с улицы, неведомо с какой стороны, уже доносится знакомое ку-ка-ре-ку старого петуха, подобное пению престарелого кантора с надтреснутым, сиплым голосом. Начинает он как будто неплохо – на верхних нотах, с жаром и увлечением, – а кончает на самых низких тонах, перекатывающихся как отдаленное эхо.
– Ку-ка-ре! – кау-ууу!..
И чудится, будто он сам себя спрашивает:
– Старый дурак! Чего раскричался?…
Сизой дымкой подернута земля. Край неба розовеет. Занимается заря.
1909