Золотое яблоко Фрейи - [59]
— Начало сложней? — спросил профессор.
— Для меня — да. «…и лежали в ящике и т…» Что это? — Арчер поиграл ручкой.
— А если, в первом приближении, «они лежали в ящике и тинктура»? Ящик — тот самый, что упоминался в письме Шрайдера.
— Похоже. Но смотрите: в вашем варианте получаем два обозначения одного и того же вещества — «камень» и «тинктура» — в маленьком кусочке текста. Нет, по-моему, вы ошиблись. А что, если так: «Они лежали в ящике и только они!» Эмоционально соответствует рас-шифрованному, как?
— «Они». Что это может быть? Рецепты? Рукописи? — спросил профессор.
— Хм, а почему бы и нет? Вполне вероятно, именно рукописи, — обрадовался Томас. — Итак, «рукописи лежали в ящике и только они!».
— Звучит не совсем естественно. — Дэвис помассировал висок. — Ну да ладно. Что там дальше?
— Полный мрак, учитель. «…ли РХРГЕЛ313 не указаны про…» Это мне не по зубам. — Томас закурил новую сигарету, с подозрением глядя на ее дымящийся кончик. — РХР и так далее — чудовищная галиматья, как вы выражаетесь.
— Уверены? — улыбнулся Дэвис. — Прописные бук-вы и цифры ставят вас в тупик?
— Да, — насторожился Арчер. — А вы что, знаете их смысл?
— Знаю. Это обозначение книги по старой классификации литературы в библиотеке, ее лет пятнадцать как сменили на новую, более совершенную. И я думаю, «…ли» — не иначе как «неужели».
— РХР — книга? — Арчер замер, как в стойке. — Не-ужели в книге «РХР» не указаны про…?
— Да, Том, книга, и я могу сказать, какая.
— И только вы, понимаете? Ведь это же и сеть то, за чем охотится Хозяин семь лет. Невероятно! Вот почему вы были ему нужны, вот почему вас затягивали в замок. Ха-ха! Судьба-злодейка: вы знаете, что это такое, и не придаете значения, а он, бедолага, сходит семь лет с ума от неведения. Напишите, ч т о это предложил Арчер деловым тоном. Через минуту уже просматривал листок.
«Система классификации:
Р — религиозная тематика
Х — христианская тематика
Р — рукопись
Г — германское (голландское) авторство
Е — Евангелия
Л — Лука
313 — год написания (1313)»
— Превосходно, доктор. В одном и том же месте и очень близко по времени располагаются известные события, как считаете?
— Безусловно, — согласно кивнул Дэвис.
— Угу. Сейчас в библиотеке новая классификация. По ней найти книгу «Л» не трудно?
— Меньше минуты, я вам уже говорил.
— Элис была чертовски осторожна — даже в записке подстраховалась старой классификацией, известной, на-сколько я понимаю, только троим.
— Только нам троим, — согласился Дэвис. — A сей-час знаю я один, Хозяин о ней и не ведает.
— Наверняка, — кивнул Арчер. Вы понимаете, что произошло тогда? Если есть хоть малейшее сомнение, то позвольте высказаться мне.
— Давайте, — отозвался профессор.
— Фигура с рукописью о тинктуре внутри попадает в Хеллингтон. Возможно еще сын Эльзы извлекает трубочку-рукопись из статуэтки, переплетает и помещает в библиотеку — его матери хватило денег научить его не только грамоте. А вот где сейчас рукопись Иакова, известно одному Хозяину.
— Да, — согласился Дэвис.
— Но в рукописи травника не хватило чего-то для полного представления об изготовлении тинктуры. Да, именно об изготовлении — рукопись носила явно прикладной характер. Это нечто, по представлениям Эдсон, а правильней по преданию дома, находилось в другой книге, книге «Л».
— Какие-Какие-то «про…», Том.
— Ага, они. Но Элис не смогла, их найти, по ее мнению, в книге «Л» «про…» не указаны.
— И она делает запрос Шрайдеру, догадался Дэвис.
— Именно ему самому. А по получении долгожданного ответа приходит в ужас, никакого упоминания о «про…» там нет и в помине. Что говорилось в комментариях, доктор?
— Как я понял, ничего.
— В том-то и дело, — понизил голос Арчер. — Короче, вы знаете, где это Евангелие от Луки?
— Да, — прошептал профессор.
— Так вот. Вы скажете, если потребуется, где стоит Евангелие, скажете п р а в д у. Намекнете, что знакомы с этими чертовыми «про…» с детства и что вы вообще язычник и солнцепоклонник.
— Но зачем, Том? — прошептал Дэвис.
— Затем, что пока все идет по плану и не быть мне Томом Арчером, если я не загоню мистера Копье в собственные силки, — недобро усмехнулся Томас. — Кстати, знаете, где сама статуэтка?
— Где? — шевельнул губами Дэвис.
— На вилле «Эль Монте» во Флориде. Слышите? — добавил он громко. — Вот и они.
На площадке перед входом послышался шум двигателя автомобиля, хлопнула дверца, кто-то вышел из машины.
ВРЕМЯ: 21.30
— Вот вы где, заговорщики! — Зала озарилась ярким электрическим светом, и они увидели улыбающегося О’Нэйла, стоящего в дверном проеме. — Чем это вы занимаетесь? Если нашли клад, то можете взять меня в долю.
— Рады тебя видеть, Говард. — Дэвис крепко пожал ему руку. — Но как ты здесь оказался? Садись и рас-сказывай.
— Да, — подхватил Арчер. — Вы как раз подоспели к ужину. А пока мы послушаем, как вас занесло в Хеллингтон на ночь глядя. Хотите мартини, Говард?
— Хочу и мартини и поужинать не откажусь, — улыбнулся О'Нэйл. — Только сначала надо привести миссис Липтон.
— Она приехала вместе с вами? — удивился Арчер.
— Скорее я с ней, — усмехнулся О'Нэйл. — Вытащила меня из дому прямо во время покера. Но и вы молодцы — исчезли с корта, и ни слуху ни духу. Слушайте, неужели вы на самом деле ловили рыбу? Что-то не очень верится.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.