— Восемнадцать, — послышалось из окошка.
— А шли сколько времени? — Сейчас он обращался уже к Степунову.
Тот взглянул на будильник, висевший на внешней стенке каюты, и деловито ответил:
— Один час сорок семь минут.
— Удивительная точность. Если бы так же четко твой мотор работал! Из-за тебя ведь опоздали. Видишь, никого нет… Пошли назад! — со злостью скомандовал он. — Зря мы решили похвастаться своей посудиной.
— Постойте, ребята! — крикнул Синицкий. — Что вы здесь делаете?
Ребята только сейчас заметили его.
— Да так, ничего. Лодку свою пробуем, — нехотя ответил старший. Самый полный назад! — со смехом крикнул он. — Домой!
— Подождите, ребята! Вы сюда ехали?
— А как же, — отозвался самый маленький из ребят. Он снял с головы наушники, выключил радиостанцию и огорченно добавил: — Хотели на праздник в своей лодке приехать, да вот опоздали…
— И я опоздал, — с улыбкой заметил Синицкий, рассматривая ребят.
— Тоже ничего не видали? — сочувственно спросил кто-то из ребят.
— Да нет, хуже: я в институт к Гасанову опаздываю…
— Это, значит, к нам! — обрадовался старший. — Садитесь, довезем. Как говорится, на восьмой скорости!
— На восьмой?
— Ну да! Только что испытывали, — с сознанием собственного превосходства пояснил Степунов. — Максимальная отдача энергии, форсированный режим — все это вещи обыкновенные. Мотоциклетный мотор, а вроде самолетного получился. В общем, не беспокойтесь! В институте вы будете раньше всех.
— Вот и чудесно! — Синицкий ловко спрыгнул с настила и уселся на борту. — А я уже хотел лодку вызывать.
Прежде всего он показал ребятам свой магнитофон. Надо же отплатить им за любезность!
Все по очереди поговорили в аппарат, и каждый из них услышал свой голос. Игрушка им очень понравилась. Маленький Али, радиолюбитель, уже выпросил у Синицкого схему прибора. Он обязательно такой сделает!
— Но довольно, пора уже ехать, — сказал Степунов. — Гость торопится.
Оглушительный треск, словно пулеметная очередь, рассыпался над водой. «Кутум» резким броском вырвался вперед, круто развернулся и, как взмыленный конь, поскакал по волнам.
Синицкий зажал уши и надвинул шляпу на самый лоб.
Мотор, который переделали ребята, выбросив глушитель и все, что можно было убрать, для того чтобы получить максимальную мощность, угрожающе ревел. Разговаривать было невозможно, а Синицкому очень хотелось поподробнее узнать о разных делах бригады молодых рационализаторов. Об этом ему скромно намекнули ребята. Все они работали в экспериментальном цехе, где строились модели и опытные конструкции.
Молодые специалисты из ремесленников ежедневно наблюдали за бурной творческой жизнью института. Все изобретения и усовершенствования проходили через экспериментальный цех, поэтому не случайно, что именно в нем и возникла группа рационализаторов из молодых рабочих. Все, кто работал в институте, искренне любили свое дело. Буквально все — от юного слесаря до директора. И все они по-своему были изобретателями. Каждый вносил в свой труд что-нибудь новое.
В экспериментальном цехе ребята занимались разными делами: кто был слесарем, кто токарем, монтажником, намотчиком… За последнее время все они вместе работали над приборами автоматики. Как-то совсем незаметно эти ребята сдружились в тесный и, по мнению Мариам, очень способный коллектив. Они решили на практике проверить интересующие их вопросы форсированного режима моторов. В цехе об этом много говорили и спорили. Ребята не могли оставаться безучастными к столь «животрепещущей проблеме». Так родилась плавучая лаборатория «Кутум», где пока испытывался реконструированный мотоциклетный мотор.
У Рагима Мехтиева, главного зачинщика и вдохновителя всей этой затеи, была тайная мысль использовать этот мотор для маленького глиссера. А глиссер, в свою очередь, ему был нужен для того, чтобы быстрее добираться до самой далекой морской буровой. В исследовательской работе института, как казалось Рагиму, это было очень важно.
Ничего этого не знал московский изобретатель Синицкий, а то бы у него нашлись общие темы для разговора со своими «коллегами».
Действительно «на восьмой скорости» мчался «Кутум» к берегу! Кожух мотора для охлаждения поливали водой. Рагим уже торжествовал. Но в каких испытаниях не бывает неудач? Так произошло и на этот раз…
Солнце незаметно скатилось за горизонт. Над морем стемнело. Тень лодки бесшумно скользила по воде. Куда исчез торжествующий рев ее мотора?
Синицкий и старший из ребят, Рагим, торопливо гребли к берегу. У каждого из них было по одному веслу.
Опустив весло, Синицкий вытер вспотевший лоб.
— Еще далеко? — спросил он, переводя дыхание.
Рагим смущенно молчал, всей тяжестью своего тела налегая на весло.
Степунов сосредоточенно копался в моторе. Незадачливый моторист весь измазался маслом. Черные масляные полосы тянулись по лбу, до самого уха. Он часто посматривал на стрелки будильника и шумно вздыхал.
Али обнял мачту и, наклонившись над своим приемопередатчиком, уже охрипшим голосом, монотонно бубнил в микрофон:
— «Окунь», «Окунь»… Я «Рак», я «Рак»… Как меня слышишь? Даю счет… Раз, два, три, четыре…
А где же «Окунь»? Кого вызывает «Рак»?
