Золотое дерево - [7]

Габриэль аккуратно расправила складки своего свадебного наряда, несмотря на то, что шелк представлял собой тонкий легкий материал, он был довольно прочной и практичной тканью, совершенно не пострадавшей от падения Габриэль во время уличного происшествия. Платье невесты было скроено по последней моде — линия талии была сильно завышена, лиф кончался сразу под высокой грудью, и от него ткань ниспадала свободными складками вдоль всей фигуры, этот фасон очень шел Габриэль. Выйдя из кареты, Анри помог сойти сестре, и та оперлась на его руку. Прохожие на улице останавливались, чтобы полюбоваться чудесным зрелищем: по каменным ступеням большой лестницы легко всходила грациозная, высокая девушка в свадебном наряде, с прекрасной фигурой, вызывавшей восхищение своей стройностью, ее рука слегка касалась запястья брата; вскоре оба они исчезли в дверях храма.

Внутри в полутемном помещении Габриэль явственно ощутила легкий запах ладана и восковых свеч, который, казалось, пропитал каменные стены и своды. Столетия, в течение которых здесь проходили богослужения, не прошли даром, и никакие флаги и государственная атрибутика, размещенная на месте алтаря, не могли развеять этого впечатления. С хоров, где когда-то пела церковная капелла, раздались звуки оркестра. Браки заключались теперь светскими властями, хотя нынешнее правительство склонялось к тому, чтобы вернуть Церкви некоторые права.

При появлении невесты по рядам присутствующих пробежало волнение. Габриэль сразу же отыскала в толпе своих знакомых добродушно улыбающегося Жюля. Несмотря на продолжительную военную службу и участие в сражениях, брат Габриэль со своим веснушчатым лицом и песочного цвета волосами был очень похож на озорного мальчишку. Высокий и стройный, он имел довольно бравый вид в своем серо-красном мундире, цвета которого указывали на его принадлежность к гусарскому полку; на сгибе руки Жюль держал кивер с плюмажем. Рядом с ним стояла Элен, улыбающаяся невесте, на ее щеках проступали ямочки — она была бесконечно счастлива тем, что муж прибыл на побывку домой, пусть даже его отпуск продлится очень недолго. Эта женщина обладала таким спокойным, уравновешенным характером, что люди бессознательно тянулись к ней; они инстинктивно ощущали доброту Элен, которая постоянно о ком-то заботилась, кого-то опекала, брала под свое крыло. Сегодня в этот торжественный праздничный день ее голову украшал модный тюрбан из тонкой ткани янтарного цвета — под цвет ее глаз, этот головной убор прекрасно сочетался с блестящими черными волосами Элен.

Габриэль была растрогана до глубины души, ощутив тепло и участие этих двух человек, которые так много значили для нее. Остальные гости, собравшиеся в сводчатом помещении бывшего храма, тоже кивали и улыбались ей, но девушка глядела мимо и их, туда, где в конце прохода ее ждал Эмиль. Его темно-каштановые волосы были чуть тронуты сединой и озарены солнечными лучами, падавшими сквозь витражное окно, чудом уцелевшее в эпоху разорения и несчастий, постигших город. За спиной Эмиля на стене выделялось ярким пятном трехцветнос сине-бело-красное полотнище.

Габриэль открыто встретила пристальный взгляд Эмиля и направилась к нему плавной походкой, шелестя шелками своего роскошного наряда. Ей с первой же встречи понравился этот человек, понравился прежде всего выражением задумчивости, таившейся в глубине его серых глаз на худощавом, немного нервном лице, своим приятным глубоким голосом и спокойной сдержанной манерой поведения. Она чувствовала, что с этим уравновешенным человеком, который был намного старше нее, она сможет забыть раз и навсегда свой скоротечный любовный роман с Филиппом, сыном ткача, — это была первая любовь семнадцатилетней Габриэль. По настоянию ее семьи, а также родителей самого Филиппа, молодые люди расстались. Родственники с обеих сторон пришли к единодушному решению и отослали Филиппа в другой город. Отец Габриэль боялся скандала в обществе, а ткач опасался лишиться работы. Сама Габриэль готова была бежать со своим любимым на край света, однако ее заперли в доме. Долгое время после этого девушка не могла успокоиться, глубоко переживая разлуку со своим возлюбленным, она страдала от мысли, что никогда больше не увидит Филиппа. Его имя с тех пор звучало для нее, словно далекая прекрасная музыка.

Габриэль хотелось верить в то, что Эмиль станет для нее другом, и на этой основе они смогут строить в дальнейшем свою совместную жизнь. Она искренне надеялась на то, что их брак окажется счастливым. Но любовь, которую Габриэль познала однажды, не освятит их союза, как и в большинстве других браков, заключенных по расчету. Однако Габриэль вовсе не сожалела об этом, она не считала, что отсутствие взаимной страстной любви сделает их супружеские отношения менее полноценными. Хотя разводы стали в эпоху Революции обычным делом и рассматривались чуть ли не как ее завоевание. Габриэль твердо решила для себя, что не нарушит однажды данной клятвы, и она хорошо знала о негативном отношении к разводу самого Эмиля. Наконец, жених двинулся ей навстречу.

— Моя дорогая Габриэль, — произнес он и, склонившись над рукой невесты, пылко поцеловал ее. Затем, пристально глядя в ее глаза, он сплел свои пальцы с ее тонкими пальчиками, затянутыми в кружевную перчатку, и оба они повернулись к чиновнику магистрата, совершавшему церемонию бракосочетания.