Золото - [9]

- Привет, француз, как оно ничего?

- Нормально, а у тебя?

- Классно. Здорово вчера посидели, нажрались до поросячьего визга, но было весело. Возвращаюсь в горы, потому что нет ни гроша. Пока, до следующего раза.

И он уходит в джунгли. Веселье стоило ему всех зубов, зато все было здорово. Вот такие они, тикос, и есть - незлопамятные.

* * *

Все время после полудня мы с Дианой проводим на пляже. Очень часто нас сопровождает маленькая дочка Салтараны, которая испытывает ко мне симпатию. Она ходит за нами повсюду и частенько засыпает в нашей кровати. На краю пляжа привязаны лошади Бретта - это единственное местечко, где есть хоть немного травы. Иногда мы седлаем их и устраиваем долгие поездки вдоль взлетно-посадочной полосы. Это утоптанный кусок пляжа, где регулярно приземляется самолет Компании.

Однажды, слышим его приближение, как вдруг один из жеребцов Бретта, перепугавшись, выскакивает на полосу. Самолет, который уже заканчивает посадку, резко сворачивает и переворачивается: экипаж не пострадал, но машину можно списывать в утиль. Канадцам приходится ее разобрать и отсылать, кусок за куском, на специально заказанном для этого самолете. Понятно, что это не исправляет их отношений с Бреттом, которые и так весьма натянуты.

Мы с Дианой неплохо плаваем, поэтому частенько купаемся, хотя море здесь неспокойное. Волны сильные, и нужно подныривать под первыми валами и проплывать чуть дальше, чтобы поплавать спокойно. Но далеко мы не заплываем, потому что здесь много акул, особенно к вечеру.

Однажды, как раз под вечер, когда мы с Дианой возвращаемся после долгой прогулки вдоль пляжа, я замечаю какое-то сборище. Около двух десятков человек бегает с фонарями, освещая берег и устье реки. Когда я подхожу к Салтаране, тот объясняет:

- Перевернулась лодка. Было семь рыбаков. У них что-то случилось с двигателем, поэтому хотели пристать к берегу, входя в устье. Но в темноте не заметили прибоя. Волна ударила сбоку и перевернула лодку. Одного нашли. Он лежит у Билла с вывихнутой рукой. Не знаю, правда, спаслись ли остальные.

Утром никто из оставшихся шести так и не появился. Похороны взяли на себя акулы.

* * *

Через пару дней ко мне подходит Хуанито, брат Салтараны.

- Если тебя интересует золото, то может подойдешь работать к нам? У меня очень хорошее место.

И он показывает мне тридцать два грамма золота - результат вчерашней работы втроем. Из интереса иду с ним. Вообще-то, я не люблю групповой работы, но если место того стоит, то, возможно, мне удастся убедить его работать на меня. Это его место находится у подножия очень крутого склона, нависающего над нами будто стена. Поток воды и выработки забрались вглубь тела горы, а земля и так сильно размякла из-за сильных в это время года дождей.

- Эй, Хуанито, - говорю я ему, указывая на склон, - ты не боишься, что это свалится тебе на голову?

- Ну, бывает, - отвечает он, скаля все свои пеньки от зубов. - Только сначала падает песок и мелкие камни. Нужно только быстрее убегать. Штука несколько опасная, зато выгодная.

И действительно, если не считать нескольких фальшивых тревог, которые заставляют нас убегать в панике, утро проходит без особых проблем. Около полудня, когда дождь прекращается, без малейшего предупреждения происходит завал. Мы едва успеваем найти себе убежище. сползает весь склон, и вся наша работа погребена сотнями кубических метров земли. Громадный камень, летевший прямо на нас, задерживается стволом дерева...

Я гляжу на пропавшие плоды всех наших усилий. Хуанито смеется над собственными страхами и что-то говорит про наем трактора у Компании, чтобы отвалить землю; так делают частенько. Я подсчитываю про себя, что каждый раз в результате подобных затрат весь его заработок пропадает; а если принять во внимание место разработок, то обвалы будут случаться вновь и вновь. Кретин! У меня огромное желание дать ему по роже: рисковать моей жизнью ради заработка, который заранее равняется нулю. Бросаю придурка, размечтавшегося о миллиардах, и возвращаюсь домой.

* * *

Все это уже начинает меня доставать. Что я тут делаю? Сюда я приехал, готовый на все, лишь бы лезть вверх, но нахожу здесь самую банальную бедность. Я же здесь не затем, чтобы рыться в земле как крот и добыть пару грамм дерьма! Даже если бы всех в округе удалось взять за задницу и заставить пахать на себя, то даже не знаю, хватило бы мне на сигареты.

Поскольку я все так же продолжаю вынюхивать, то становлюсь человеком известным, многие орерос приходят ко мне с предложениями. Только ничего интересного. Что же касается Компании, то мое присутствие для них явно невыгодно. Мистер Билл принимает меня вежливо, но вот Факинг явно бычится в мою сторону. Тем не менее, кишками чувствую, что этот полуостров может стать исходным пунктом весьма классного приключения.

Замечаю, что кое-кто из приходящих в пульперию золотоискателей приносят исключительно самородки. Салтарана, с которым частенько провожу вечера, объясняет:

- Эти орерос не имеют ничего общего со здешними. Их лагеря в джунглях, в национальном парке Корковадо, где резервация. Это незаконно, но там на многие километры практически нет ни одной живой души. Здесь же за сорок лет все уже много раз перекопано и перемыто, так что ничего не осталось; а там девственные земли, самородки лежат прямо на поверхности. Жизнь там тяжелая, но добывать там выгодней.