Золото - [10]

Вот это истинное золотоискательство! Уходят в горы в одиночку или же по двое-трое, груженые как мулы, забирая с собой только самое необходимое: рис, муку, сахар и кофе. В джунгли уходят на несколько недель, чаще всего, в постоянное место, которое перед уходом маскируют. Там живут без всяческих удобств, спят на стволах срубленных деревьев под навесом из листьев или пластиковой пленки. Иногда они не возвращаются, когда становятся жертвами ягуара, ядовитых змей, обвала или бесчестного сообщника: в джунглях все устраивается без свидетелей. Никто не знает, сколько таких людей существует, никого они не интересуют. И я чувствую, что должен отправиться именно туда.

* * *

Вот уже несколько дней я все жду, когда же прибудут сапоги. Пока же расхаживаю босиком, но далеко так не зайду. Придурок-пилот привез мне слишком маленькие, и я понятия не имею, что с ними делать, разве что заставить его их сожрать. Этот толстый американец глупее десятка Тикос. Как-то, желая произвести впечатление на Диану, он обещает ей наловить лангустов и лезет в воду в ластах, в маске и с дыхательной трубкой. Добыча лангустов заканчивается быстро. Первая же волна выбрасывает его на берег как медузу, огромная студенистая масса, развалившаяся на песке. Тут надвигается второй вал, подхватывает его и тянет в открытое море. Приходится бежать за ним и вытаскивать, нахлебавшегося воды, с перекошенной маской. Ироничная усмешка Дианы временно остужает его пыл к подводной охоте.

Я решаю выходить. Но я не могу брать Диану с собой, равно как и оставлять ее здесь. Я должен остаться один, со свободными руками, готовый к любой случайности. Поэтому провожу с Дианой как можно больше времени, зная, что вскоре на какой-то срок придется расстаться. Мы вместе ходим работать с катиадорой. У Дианы получается намного лучше, чем у меня. Когда мы работаем в месте, от которого Хуанито отказался, считая его пустым, моя подруга находит свой первый самородок: семь-восемь граммов чистого золота. На квадрате размерами пятьдесят на пятьдесят сантиметров в течение часа мы находим двадцать пять граммов золота. Показывая нам это место, Хуанито, видать, и не подозревал, что оно будет таким счастливым.

Вечером, на пляже, Диана расспрашивает о моих дальнейших планах.

- Как ты считаешь, нам удастся что-нибудь заработать? Салтарана очень мил, но ведь мы не можем оставаться у него на всю оставшуюся жизнь.

* * *

- Мне кажется, что единственным выгодным делом для начала, если говорить про золото, это скупать его в горах и продавать в Панаме, но для этого нужен капитал. Золото из Карате его не обеспечит. Нужно идти в горы, в национальный парк Корковадо; говорят, что там золота больше всего. Не может быть, чтобы там я не нашел хотя бы сотни граммов.

- Отлично, наконец-то какое-то движение. Когда выступаем?

- Да нет, красотка, в горы я взять тебя не могу. Для тебя там условия неподходящие, а ты и так уже много пережила. Я отправлюсь сам, а ты подождешь меня в Сан Хозе.

На ее лице рисуется разочарование. Я обнимаю ее.

- Это всего лишь две-три недели. Поживешь пока у этого педераста Жан-Поля. Он симпатичный тип, и тебе будет с ним спокойно. Контактной точкой будет отель "Америка". Но время у нас еще имеется, побудем вместе.

* * *

Я часто провожу вечера с Салтараной. Он рад, принимая нас у себя. Мы много беседуем, он засыпает меня вопросами про страны, в которых я побывал, про обычаи тамошних жителей. В большом школьном атласе, который он знает напамять, я показываю ему трассы своих путешествий. Иногда трудно что-либо объяснить такому Тико, который не высовывал носа за границы своей страны.

Диана заразила Негру, жену Салтараны, своей любовью к морским купаниям, так что забавно видеть их вместе на пляже: Диану - высокую блондинку в таитянском саронге, и Негру, похожую на маленькую, высохшую сливу, в купальнике, трусы которого доходят ей до пупка.

Но сегодня вечером я чувствую, что Салтарана чем-то озабочен. Он вертится на месте и даже не смеет заговорить. Помогаю ему:

- Ну, что тебя так беспокоит?

- Дело в канадцах.

- И что с канадцами?

- Ну, они не хотят, чтобы ты здесь оставался. В основном это Факинг настаивает, чтобы ты выматывался. Похоже, им не очень-то нравится, что еще один иностранец интересуется золотом. До сих пор они были одни, а теперь опасаются конкуренции. Они сказали, чтобы я передал тебе их предложение выметаться.

Со стороны Факинга меня это не удивляет. С тех пор, как он чуть не получил по роже, он уже не здоровается со мной, даже избегает со мной видеться. Мистер Билл ведет себя нормально, но не более того... С другой стороны, я их понимаю. В качестве единственных иностранцев им легко было сохранять и удерживать авторитет. Нормальных отношений с Тикос у них не сложилось. Я же буквально за несколько недель стал более известным, чем они сами; все время приходят различные орерос, предлагающие мне сделки. Похоже, что канадцы чувствуют, что их выпихивают из бизнеса.

- Пойми и меня, - продолжает Салтарана, - сам я и хотел бы, чтобы ты остался, но ведь это мое начальство, и...

Я чувствую себя дурак дураком. Он-то любит меня, но ведь ему приходится думать о своей семье, о работе. И эти сукины дети знают об этом и пользуются, чтобы давить на него, вместо того, чтобы поговорить со мной напрямую.