Золото скифов - [6]

Сами министры облюбовали просторную бильярдную. Переговариваясь друг с другом вполголоса, они сосредоточенно и важно гоняли костяные шары по зеленому сукну. Молодежь старалась не тревожить их, даже если в бильярдной освобождался стол. Основной контингент в «Архангельском» принято было уважать, во всем идти ему навстречу, что в общем-то вполне логично. Нарушившие правило подвергались всеобщему и полному осуждению.

Самым демократичным местом в клубе был просторный холл на втором этаже. Здесь за теннисным столом легко и с удовольствием общался народ от тринадцати до тридцати.

Отряхнув от снега куртки и положив на батарею шарфы, шапки и перчатки, Сашка с Игорем вслед за Альбинкой поднялись на второй этаж. Большая компания молодежи, шумно встретив Альбинку, довольно приветливо поздоровалась с ее друзьями. Брата с сестрой здесь знали многие.

Сашка быстро оглядела комнату. Теннисный стол освещала яркая лампа. Настенные светильники не горели, поэтому в дальнем конце холла, где и располагалась компания, было почти темно. С трудом различая лица, Сашка увидела Глеба и встретилась с ним взглядом.

Сразу вспыхнули щеки, застучало сердце, а в затылок словно вонзились сотни иголочек, вызывая волнение, тревогу и растерянность. Полностью овладеть собой ей удалось только за теннисным столом. Глеб, отодвинув очередного игрока, предложил Сашке сразиться.

Легкая, ловкая, быстрая, Сашка неплохо играла, но с детьми «Архангельского» соревноваться было непросто. Часами стучавшие шариком по столу, многие из них достигали блестящих результатов. Даже те, кто, подобно Глебу, недавно поселился в поселке, находились в прекрасной спортивной форме.

Состязание Сашки и Глеба оказалось таким захватывающим и страстным, что вся компания, прекратив посторонние разговоры, увлеченно следила за игрой. Когда второй счет составил 10:10, напряжение достигло предела.

— Больше! — стройным хором комментировали зрители.

— Ровно!

И снова в звенящей тишине слышался только стук шарика.

— Меньше!.. Ровно!.. Больше!.. Ровно!..

Четыре раза спортивная удача маятником качалась между Сашкой и Глебом. Покручивая шарик левой рукой, Сашка уже занесла ракетку, чтобы закрутить его в своей знаменитой подаче, но взглянула на Глеба и замерла… Губы плотно сжаты, темные волосы упали на лоб, щеки порозовели, а глаза… в них было такое неистовое желание победить, словно на кон поставлена жизнь.

Небрежно взмахнув ракеткой, Сашка нарочно запулила шарик так далеко, что он вообще пролетел мимо стола.

— Нервы не выдержали! — вздохнул кто-то…

— А ты молодец! Хорошо играешь! — похвалил Глеб, внимательно разглядывая Сашку, которая только сейчас сообразила, что в клубе очень жарко и можно снять свитер. Оставшись в простой белой кофточке, она все-таки накинула свитер на спину, спустив вперед рукава.

— Саш! Я еще в прошлый раз хотел тебя спросить, а чем это пахнут твои вещи? Знаешь, такой запах специфический! Как в комнате после ремонта. Ты, случайно, не на маляра учишься?

— Учусь не на маляра, а на кого выучусь, жизнь покажет, — серьезно ответила она. — Я в художественной школе учусь. И пахнет от меня красками. Неужели так чувствуется?

— Угу. Но у меня нюх как у собаки. За версту чую! Так ты художницей хочешь быть?

— Не знаю еще. Может быть, скульптором.

— Класс. А поступать куда будешь?

— В Строгановку. А ты?

— В МГИМО, наверное. Слушай, ты лыжи любишь?

Сашка поспешно закивала.

— Знаешь, — продолжал Глеб, — давай завтра на лыжах рванем! Но не греми ведром!

— Это как? — смутилась Сашка своей непонятливости.

— Не говори никому из этой компашки. Только Альбинка, Игорь, ты и я…

Пока дети были в клубе, родители прогуливались по дорожкам, с наслаждением вдыхая чистый морозный воздух. Редкие парочки, неспешно шедшие им навстречу, почтительно здоровались с Ульянскими. Владимир Иванович всех приветствовал по-разному — то сердечно, то вежливо-равнодушно, а то и вовсе начальственно-строго.

Татьяна, до смешного точно копируя интонации мужниных приветствий, гордо демонстрировала местному бомонду новую шубу из серой каракульчи. Когда же дорожки совсем обезлюдели, она, потеряв к прогулке всякий интерес, объявила, что замерзла, и предложила вернуться на дачу.

— Ну-ка, бабоньки, приготовьте нам какую-нибудь пищу! Легонькую, но побольше, — скомандовал Ульянский, как только открыл дверь, и весело подмигнул Сергею Матвеевичу.

Официантку давно отпустили домой, и «бабоньки» сами хлопотали по хозяйству. Хлопоты, впрочем, были не очень обременительные. Холодильник забит разными деликатесами — только достать, порезать да разложить по тарелкам.

Сидели в столовой за огромным столом, когда на огонек заглянул сосед по даче. Ульянский представил ему друга:

— Зимин Сергей Матвеевич. Мой университетский товарищ. Скифолог. Ведущий научный сотрудник Института археологии. Докторскую защитил в прошлом году. — В голосе Ульянского зазвучали горделивые нотки.

— Скифолог? — заинтересованно переспросил сосед и энергично встряхнул руку Зимина. — «Класс!», как сказал бы мой сын. А правда ли, что русские произошли от скифов? Помните?..

…Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,