Золото Роммеля - [50]

Впрочем, и здесь передышка выдалась недолгой, ибо оказалось, что руководитель некоего тайного рыцарско-монашеского ордена Сиона и тут сумел подступиться к нему с помощью помощника командира фрегата, заядлого, потомственного масона.

5

…Однако все это уже в прошлом. Когда калитка мощных крепостных ворот сардинского поместья Боргезе открылась, фон Шмидт почувствовал себя так, словно после долгой караванной тропы оказался в центре некоего таинственного оазиса, в котором, как ему чудилось, даже камни цвели и благоухали. Да и небольшой, но охваченный арочными верандами замок представал в виде очередного на каменистый холм вознесенного миража.

Впрочем, перед ним действительно представал замок; только итальяшкам, с их легкомыслием, могло прийти в голову называть это мощное, обнесенное крепостной стеной сооружение из дикого камня, то есть настоящий европейский «бург», – виллой. Даже официальным названием «поместье «Кондоре-ди-Ольбия» местные жители почти не пользовались, акцентируя внимание на расположенной в приморской части его вилле «Ольбия»

Охранник, в гражданском одеянии, но с эсэсовской выправкой и с хорошо поставленным мюнхенским произношением, провел оберштурмбаннфюрера на ту из веранд, что обращена была к небольшому заливу. И, прежде чем опуститься в указанное ему кресло, барон увидел заякоренную прямо посреди залива, а значит, недоступную для нескольких собравшихся у причала рыбаков и просто зевак яхту, размерами своими, очертаниями и косым парусом напоминавшую небольшую шхуну.

– Следует полагать, что это и есть «Крестоносец»? – для отчетливости впечатления поинтересовался барон, прежде чем худощавый охранник успел оставить его наедине с бутылкой вина и небольшой стопкой газет.

– Это судно, – с драконом на баке и надстроенной по образцу испанских галеонов каютой на корме, – невозможно перепутать ни с каким другим, когда-либо появлявшимся вблизи берегов этого острова, – почти умиленно потянулся к нему взглядом офицер, буквально бравируя своим неистребимым баварским акцентом. – К тому же эта крейсерская яхта построена с таким запасом прочности, что вполне приспособлена к многодневным морским блужданиям. Особенно в прибрежных водах.

– В африканских, разумеется.

– Или же в корсиканских, что более актуально, – не отрывая взгляда от яхты со свернутым парусом, предположил баварец, искоса метнув при этом взгляд на оберштурмбаннфюрера. – Кстати, если вам понадобится опытный помощник капитана, считайте, что уже нашли его в лице обер-лейтенанта кригсмарине Йозефа Дирнайхта.

– То есть в вашем лице? – вызывающе поинтересовался барон.

– Само собой разумеется, – вежливо склонил голову охранник. – Любоваться морскими берегами я всегда предпочитал, стоя на корабельной палубе.

– Где служили?

– На линкоре «Нинбург», – мгновенно подтянулся обер-лейтенант. – А сразу же после войны – на испанском тральщике «Бургос», из состава все той же Африканской эскадры Испании, в одном отряде с вашим, господин барон, фрегатом «Кордова».

Офицеры понимающе улыбнулись. Само упоминание о службе в Африканской эскадре воспринималось ими даже не как пароль, а как нечто напоминающее присягу на верность и непоколебимость.

– Это сразу же проясняет суть нашего знакомства, – заверил его фон Шмидт. – Где остальные обитатели виллы?

– В Дубовом зале.

– На втором этаже? – потянулся барон взглядом к ведущей вверх мраморной лестнице. Его удивляло, что оттуда не доносилось ни одного голоса.

– Внизу, в «личном бункере князя Боргезе».

– Значит, он все же существует – этот легендарный «личный бункер Черного Князя»? Мне почему-то казалось, что это миф.

– Существует, в этом можете не сомневаться. И даже постепенно оснащается – более совершенными воздушными фильтрами, например; очистителями воды…

– Его в самом деле можно сравнивать с берлинским бункером фюрера?

– Возможно, уступает ему и другим бункерам фюрера по размерам, но отнюдь не по мощи скального грунта, запасам автономного выживания и бытовому комфорту.

– Исчерпывающие характеристики. Значит, судьбы мира решаются теперь в бункере князя Боргезе…

– Во всяком случае, многим хотелось бы этого, причем не только в Италии.

– Хотите сказать, что бункер-сессию парламента можно считать открытой?

– Прошу прощения, барон, однако иронизировать по этому поводу я не склонен, – сухо обронил Дирнайхт. – Что же касается нынешней встречи, то… Несколько важных деловых людей из разных стран Европы обсуждают некоторые рутинные вопросы экономики с «восходящей звездой промышленников» Отто Скорцени – только-то и всего!

Услышав слова о «восходящей звезде промышленников», барон простецки хохотнул, и только после этого брови его удивленно поползли вверх.

– То есть Скорцени уже здесь?! Или же речь идет о его личном представителе?

– Он везде и нигде, – с ироничной загадочностью напомнил ему обер-лейтенант флота.

– Что совершенно неоспоримо.

– Он и в наши дни все еще остается обер-диверсантом рейха. Но это – к слову. У вас еще есть пятнадцать минут, чтобы ознакомиться с отмеченными в этих двух газетах, – указал он на столик перед фон Шмидтом, – статьями.

– Вообще-то, я не любитель газетного чтива, и не хотелось бы портить себе настроение…