Золото Монтесумы - [96]

— Здесь то, что мы ищем.

— Это же урна, — взволнованно сказала мама. — Саркофаг.

— Правильно. — Мануэль опять озабоченно огляделся. — Это реликварий мощей святого Марка.

— Значит, здесь и находится наш ключ? — спросил Марко.

— Неужели нам придется проникнуть в ковчег?! — с ужасом спросила я.

— Он строго охраняется. — Эрик указал на торчащих там и тут сонных сторожей. — А замок размером с мое бедро. Его можно взломать, когда никого не будет поблизости.

Иоланда сдвинула на лоб свой стетсон.

— Я могу это сделать прямо сейчас, только дайте мне отвертку.

Мама заговорщически кивнула:

— А ты, Лола, притворись, что у тебя приступ.

— Какой? Сумасшествия или эпилепсии?

— Сумасшествия.

— Ну, тогда это сделаю я, — заявил Марко. — Я сейчас в таком состоянии, что и без приступа могу извергать пену…

— Нет, нет, ребята! — прервал нас Мануэль. — Ключ вовсе не здесь. Во всяком случае, надеюсь, что не здесь. Известно, что в 1968 году мощи Марка торжественно и с извинениями вернули в Египет. Если Антонио спрятал что-нибудь в этом ковчеге, это давно бы обнаружили и забрали.

— Тогда где же он? — хором спросили мы.

— Я и сам об этом думаю, он должен быть где-то здесь, просто я не могу вспомнить… Ага! Отлично, идите за мной. — Мануэль вернулся в центральный неф. — Я обо всем догадался, когда Лола читала нам тот отрывок из дневника, и я связал его с загадкой.

Он вернулся к входу в собор, затем свернул в узкий проход к лестнице, отгороженной стойкой, за которой продавал билеты служитель со слишком уж проницательным взглядом.

Купив билеты и получив сдачу, Мануэль попросил у меня дневник Софии.

— Я думаю, что Лола права, утверждая, что Антонио руководствовался дневником своей жены. Посмотри, как София описывает призрака, говорящего ей о скором переселении в другой мир: «Черная блестящая лошадь». Дальше, вот здесь, она говорит про бронзовые изваяния четверки лошадей, когда-то украшавших дворец Нерона и символизировавших его тираническую власть; отмечая, что «теперь же, к неописуемому восторгу венецианцев, они представляют квадригу Господа».

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Отсюда можно было попасть на лоджию с установленными на ней великолепными бронзовыми статуями лошадей, которыми мы любовались с площади. В самом же помещении расположился музей с различными артефактами и скульптурами.

— После всего этого, — продолжал Мануэль, войдя в музей и проходя мимо распятия и витринами с рукописными нотами, — я начал размышлять о самой загадке:

В Четвертом есть Святой с Востока.

Изменник поневоле, он горько ржет, как лошадь.

Когда-то он принадлежал Нерону.

Внемли ему — свое узришь в нем Провидение!

Он остановился перед квадригой бронзовых скакунов, установленной на мраморном постаменте у дальней стены зала, — точной копией той, что находилась на фасаде. Высотой в семь футов, лошади были изображены в стремительном галопе, с раздувающимися ноздрями и развевающимися гривами. Рядом висела табличка, сообщающая, что это подлинная скульптурная группа, вывезенная из Византии во время Четвертого крестового похода, тогда как украшающие балкон кони являются современной копией.

— Ну, теперь вы понимаете, что я имел в виду? — спросил Мануэль, подняв руку к статуям. — Это же совершенно ясно!

— А нам ровным счетом ничего не понятно! — дружно заявили мы.

Вдруг мама захохотала и, подхватив меня, стремительно закружилась со мной, так что ее волосы разметались во все стороны.

— Единственное, о чем я думала в связи с этими конями, так это что в эпоху Просвещения их считали проклятыми. Но ты угадал, Мануэль! Я знала, что должна же быть причина, по которой мне с тобой по-прежнему безумно интересно!

— Этих причин несколько, дорогая, — улыбнулся он. — Итак, как говорит София, эти кони принадлежали Нерону. Но во время крестовых походов их перевезли в Венецию в качестве одного из символов христианства, вот почему Антонио называет их «изменниками поневоле», которые горько ржут. Вспомните, как христианская церковь использовала в своих целях языческих богов и подчеркивала священное число «четыре» — эти статуи лошадей стали олицетворять апостолов Матфея, Марка, Иоанна и Луку. Их перенесли сюда с лоджии всего десять лет назад и тогда же заменили копиями. Значит, одна из этих лошадей в глазах современников Ренессанса означала Марка. Он и был в символическом смысле «Святым с Востока».

В этот момент лицо охваченного бурным возбуждением отца, пристально разглядывавшего лошадей, приняло странное выражение.

— Следовательно, ключ, который мы ищем, должен быть здесь. Когда прочтешь загадку в этом свете, она становится совершенно ясной. Должно быть, четвертый медальон спрятан в одном из этих коней, хотя наверняка Антонио устроил там какую-нибудь каверзную ловушку, чтобы она заколола, застрелила или взорвала нас ко всем чертям!

Сделав свое заявление, Мануэль умолк и дал нам время осмыслить его, а сам прижал к сердцу дрожащие руки и прерывисто вздохнул.

Глава 44

Стоя в плотной группе туристов, мы рассматривали великолепную квадригу. Поражало тонкое искусство скульптура, изобразившего лошадей в стремительном беге, — под лоснящейся бронзовой шкурой видны были вздувшиеся от напряжения артерии и вены, казалось, из оскаленной пасти вот-вот вырвется облачко пара от тяжелого дыхания.