Золото мистера Дауна - [82]

Чистая правда, потому как у Моргунова есть рекламный проспект, где за Гиннеса сказано предельно ясно, а книг Баклажаненко на прилавках таки да нет, хотя выдающийся лауреат не теряет надежды найти для издания стодолларового спонсора, лишь бы его поэзия легла на тот самый прилавок раз и вовеки веков агромадным тиражом в двести штук.

Зато реклама про чудодейственные возможности бармилона с раттомрехсом по инерции выходила куца большими тиражами и после того, как команда Барона с концами отчалила из своего шикарного офиса. Потому что в газетах работали исключительно порядочные люди, и они продолжали помещать заранее оплаченную рекламу, даже если рядом с ней публиковались статьи каких-то ученых деятелей, слегка засомневавшихся в необычайной пользительности выписанного по телевизору препарата раттомрехс для дедушки Игната красивой провизоршей Ириной Петровной.

Зрители газет и телевизоров слегка почувствовали что-то не то, когда эта самая медичка усиленно тянула в разные стороны колготы «Лайма» и томно замечала: они гораздо крепче, чем любовь, даже при полной импотенции. При этом медичка отчего-то не извлекала из тех колгот банку раттомрехса.

А ведь в течение ушедшего года Ирина Петровна регулярно появлялась в телевизоре без этой «Лаймы». Да что там колготы, докторша вполне могла бы вылететь на экран даже без трусов, но без банки раттомрехса для дедушки Игната — вот такое было бы представить просто невозможно.

В это самое время резко заинтересовавшиеся деятельностью «Парацельса» федералы получили интересную информацию по служебным каналам: уже исключительно скандально знаменитая фармацевтическая фирма «Анчалинкорпорейтед» была организована как подразделение благотворительного фонда имени мистера Дауна не в мифическом Бернсе, а вовсе в Оруэлле неким американцем по фамилии Коневский и его индийско-пакистанским компаньоном ирландского происхождения господином Синхом, родившемся в Техасе.

Федералы поставили в известность своих заокеанских коллег, однако найти следы мистеров Коневского и Синха оказалось не легче, чем офис их компании «Анчалинкорпорейтед».

Глава двадцать четвертая

Хотя какой-то философ сказал: наша жизнь полосатее зебры, бомж со стажем по кличке Муть вполне мог громко возразить этому выводу. Уже много лет черная полоса его жизненного пути ни разу не пересекалась даже самой узкой, тоньше лезвия бритвы, светлой полоской.

Но другой философ не зря высказывался: человеку всегда свойственно надеяться на лучшее, даже если при этом он надевает петлю на шею. Порой Муть сильно мечтал за такой финал жизни, особенно, когда менты выгоняли его из здания железнодорожного вокзала на продрогшую от зимней мороси улицу.

Чтобы обрести временное пристанище над головой и хоть какую-то весьма условную пищу, Муть иногда специально нарывался на неприятности, ведущие в теплый приемник-распределитель, где регулярно кормили баландой, приготовленной ни разу не хуже, чем в тюрьме. Муть угревался на нарах и с ходу прекращал мечтать за перестать мучиться раз и навсегда с помощью каната. Бомж даже не молился про себя, как всего день назад, призывая мамочку родить его обратно.

А потом в жизни Мути наступила полоса чернее крепа на гробовой доске. Приемники-распределители стали резко отпихиваться от бомжей, пропагандируя во все стороны: это раньше были лица без определенного места жительства и тунеядцы, а теперь все они свободные граждане. Что хотят — пускай то и вытворяют, хоть кочуют, как когда-то цыгане, хоть не работают; кого оно волнует, если на этих расплодившихся деятелей баланды уже не напасешься, а приемник-распределитель, он не из резины деланный, хорошо, если все беглые преступники в нем уместятся.

Муть уже было решился нарушить давнюю клятву и совершить какое-то серьезное злодеяние, лишь бы не отделаться на суде самым модным в последнее время условным наказанием. Но тут фортуна развернулась, доказав, что второй из философов все-таки не был чересчур малахольным и кое-как понимал за жизнь. Мути несказанно повезло. Он был бродягой. Без крыши над головой. С роскошным букетом болезней. Вдобавок ранее судимый. Именно эти счастливые обстоятельства позволили бомжу получить во время бурного наступления холодов крышу над головой с калорийно-регулярным питанием, за которое могут мечтать почти все пенсионеры, не имеющие, как Муть вышеуказанных заслуг перед родиной.

Благотворительный международный фонд имени патера Брауна, забивая последние свободные места на территории санатория «Синие зори», открыл образцово-показательный сиротский дом на шестьдесят коек специально для бомжей. Муть явно влетел на белую полосу жизни, когда смывался из товарняка от ментовской облавы. Его, в отличие от других несчастных, не подозревавших, какая лафа ждет их впереди, заловили и мгновенно определили в пресловутое заведение. Если бы другие бомжи знали, какое светлое будущее их ждет, они бы налетели на ментов и активно помогали сами себя повязать, лишь бы их поскорее определили до счастливой жизни с крышей над головой, откуда назад до бродячей жизни таких клиентов можно было бы выбивать только динамитом.