Золото мертвеца - [32]

- Сейчас мы этим заняться не можем, это ясно. Нам надо торопиться. Пойдем. Харви постоял еще немного с непокрытой головой под палящим солнцем, глядя на бренные останки людей, законсервированных столь страшным способом. Ларкин и Стоун последовали его примеру, тогда как Хили, бросив короткий взгляд, отошел в тень валуна. Вид каменной чаши с лежащими на дне фигурами просто потряс его. Хили очень страдал от боли и жаловался на слишком тесную повязку. Его рука сильно опухла, вид у раны с багровыми, воспаленными краями был угрожающий.

- Вы должны поскорее доставить меня куда-нибудь, а то будет поздно, сказал он Стоуну, который промывал рану водой из своих скудных запасов. От боли у меня кружится голова. У меня уже болит плечо. Вам бы, наверное, хотелось дать мне что-нибудь усыпляющее, а, Стоун? А потом оставить меня лежать где-нибудь по дороге или сбросить со скалы, как предлагал Лефти. Бросьте меня к этим двоим. Законсервируйте до Судно Дня. Почему вы этого не делаете, а, ребята? Все равно вам уже не достичь цели. Вы оба меня ненавидите, но вынуждены заботиться обо мне. Промываете мне рану своей водой. Выделили двойной паек. Ха-ха-ха!

С Хили случилась истерика. Глаза его лихорадочно горели. У него был жар. Стоун остановил кипящего от возмущения Лефти.

- Хили не понимает, что говорит. Не обращай на него внимания. Нам пора в дорогу.

Полуденное солнце застало их медленно бредущими по плато на запад. С южной оконечности этого плато открывался вид на бассейн Тонто, а еще дальше к югу виднелась горная цепь Апачи, откуда они начали свой путь. На северо-западе одиноко возвышался холм, почти красный под безжалостными лучами солнца, а на севере ослепительно сверкали заснеженные вершины пиков Св. Франциска, О'Лири и Кендрик. Люди с трудом передвигали ноги, над головой было безоблачное небо, под ногами лежала выжженная земля, вокруг, насколько хватало глаз, простиралась пустыня. Еды у них почти не осталось, во флягах плескалось немного теплой воды. Силы медленно покидали их.

Они ушли из бассейна Тонто, где, по крайней мере, было достаточно еды, хотя и малосъедобной. Здесь же у них была лишь горсть муки да пара унций бекона, сэкономленные на последнем привале. Страх перед неизвестностью, горькие мысли о тщетности их борьбы за выживание и о неминуемой смерти отнимали остатки сил.

Раза два путники останавливались передохнуть, но кругом не было ни единой тени, кроме их собственных, и такие привалы не приносили облегчения. В полдень они достигли округлой вершины пика Промонтори и с нее осмотрели халцедоновое плато, которое они штурмовали три дня назад. На плато Харви заметил какие-то движущиеся точки, размером не больше муравьев. Стоун выслушал это известие равнодушно. Его веки отяжелели, глазам было больно смотреть. Ларкин был не в лучшем состоянии.

- Черт с ними, - пробормотал он. - Не поверю, что нашлись еще глупцы, рискнувшие отправиться в эти места. Только золото могло толкнуть меня на эту авантюру, но сейчас я с радостью отдал бы свою долю, лишь бы оказаться подальше отсюда.

Что касается Хили, то он ничего не видел вокруг себя. У него начался жар и в полубредовом состоянии он перестал чувствовать боль от раны, перестал страдать от жары и от жажды. Казалось, к нему вновь вернулись силы, и он больше никого не просил заботиться о нем. Долго это не могло продолжаться, но какое-то время он довольно бодро шел вместе со всеми, что-то бормоча себе под нос, иногда смеясь.

Остальные передвигались молча. В сердцах Стоуна, Лефти и Харви постепенно росло уважение к стойкости и выносливости своих товарищей, и каждый из них принял для себя решение довести дело до конца.

Солнце пекло все сильнее. Губы медленно бредущих по раскаленному песку людей покрылись сухой коркой, языки распухли до такой степени, что вываливались изо рта; при этом из потрескавшихся губ начинала сочиться кровь.

Перед самыми сумерками подул легкий ветерок, поднимая тучи песка, швыряя его в слезящиеся глаза путников. Расстояние до холма, казалось, ничуть не уменьшалось, несмотря на все их усилия. Издалека холм был похож на севший на мель корабль, хотя такое сравнение казалось абсурдным в этой безводной пустыне. Нос корабля был обращен на запад, куда они и сами направлялись, подгоняемые клонящимся к закату солнцем. Необходимо было найти убежище на ночь. Ночь должна была принести с собой холод, а шансов найти топливо для костра не было никаких. Все, что можно было сделать, это вырыть в песке углубление, сбиться вместе, как это делают овцы, и переждать ночь.

Хили в своем безумии вырвался вперед, хотя остальные почти не обратили на это внимание. С тех пор, как Хили перестал нуждаться в помощи, каждый из них брел сам по себе, занятый своими мыслями. Неожиданно Хили остановился и попытался что-то сказать, указывая на песок впереди себя. Проследив за его рукой, трое мужчин с возрастающим беспокойством и страхом обнаружили слегка присыпанные песком, но все еще отчетливые отпечатки крупных рассеченных копыт. Их было всего четыре. Может быть ветер засыпал остальные, а может?..

В лучах заходящего солнца следы стали еще отчетливее. Подул легкий ветерок, предвестник ночной прохлады, и стоящих в оцепенении людей охватил озноб. Вдруг Хили, с трудом раскрыв рот, закричал хриплым голосом: