Золото крестоносцев - [32]

— Несомненно, эти товары в Иерусалиме имели спрос, — заметил Костас.

— Конечно, налоги были обременительны, — продолжил пояснение Маклауд. — Но следует учесть и другие факторы, которые могли повлиять на исчезновение в Гренландии скандинавов. Их могли вытеснить эскимосы, изничтожить пираты или подкосить «черная смерть». Но все же главной причиной, скорее всего, явились неблагоприятные условия жизни, чему способствовал Малый ледниковый период, имевший место в Средневековье. Море замерзло, сделав недоступной связь с континентом, от земледелия пришлось отказаться, а к охоте и рыболовству скандинавы, вероятно, не приспособились.

— Выходит, викингов сгубил климат, — произнес Костас. — Пожалуй, бесславный конец для воинов.

— Выводы делать рано, — задумчиво сказал Джек. — Возможно, настоящие воины, достигнув Гренландии, этим не ограничились и двинулись дальше на запад.

Несведущий человек вряд ли бы догадался, что на месте «развалин древнего поселения», куда привел Маклауд своих коллег, и в самом деле когда-то стояли жилища аборигенов. Развалины представляли собой торфяные бугры и вросшие в землю необработанные камни и валуны, расположенные кругами. Правда, на этом месте нашлось и жилище. Это была конусообразная хижина с каркасом, обтянутым несколькими слоями тюленьей и бычьей кожи. Из отверстия в хижине вился легкий дымок.

— Такие круги из камней служили своеобразным фундаментом для жилищ, да и защитой от ветра, — пояснил коллегам Маклауд. — В Арктике их можно увидеть повсюду. Здесь, куда мы пришли, давно уже не живут, но это место для эскимосов Илулиссата стало священным. Когда эскимос, придерживающийся обычаев своих предков, готовится умереть, он приходит сюда доживать последние дни. Для этого родственники строят ему традиционную хижину, возводя ее в круге священных камней.

Вокруг хижины на цепях, прикрепленных к столбам, сидели тощие лайки. Увидев посторонних, собаки стали рваться с цепей, оглашая воздух яростным лаем, привлекшим внимание обитателей хижины. Ее пола откинулась, и в проеме показалась одетая в парку аборигенка с завязанными в пучок черными волосами, украшенными блестящими бусинками. Эскимоска подняла голову, и Джек узнал Айнуву, покинувшую борт корабля часом ранее. Она прикрикнула на собак и поманила Маклауда. Тот подошел и обменялся с эскимоской несколькими словами, после чего пола хижины опустилась на место.

— Айнува ухаживает в хижине за своим престарелым отцом, — сообщил Маклауд. — С ним надо поговорить. Он понимает датский, но сам говорит только на местном наречии. Айнува будет переводить. Ее отца зовут Кангиа. Ему за восемьдесят, почтенный возраст для эскимоса. В юности Кангиа был самым известным охотником в этой местности. На собачьей упряжке он совершал дальние путешествия, добираясь до крайних северных поселений, отстоящих отсюда на несколько сотен миль. Пойдемте в хижину. Мария, не бойтесь, собакам не дотянуться до нас.

В хижине у Джека заслезились глаза. Тому причиной был едкий дым, исходивший от очага, который топили сушеным пометом овцебыков. Маклауд предложил спутникам усесться на шкуры, уложенные вокруг очага, ниже источника дыма, уходившего в отверстие в хижине. Когда глаза освоились с полумраком, Джек увидел у дальнего края хижины деревянные сани, на поручнях которых красовались изящно вырезанные фигурки животных. На санях сидел эскимос, закутанный в одеяла, с лицом, обтянутым пергаментной кожей, и с седыми волосами до плеч. Когда эскимос поднял голову, стало видно, что старца поразила снежная слепота. Айнува тронула его за рукав, и старик заговорил, с трудом выговаривая слова. Когда он останавливался, Айнува переводила.

— Мой отец говорит, — сказала она, — что наш народ живет на этой земле испокон веку, а пришельцы то появляются, то уходят. Мой отец — смелый охотник, но вскоре он отправится по следам предков в последнее путешествие — путешествие в вечность.

Айнува замолчала, а старик вытащил из глубин одеял костлявую руку, взял лежавшую рядом с ним фотографию и отдал ее Маклауду.

— Узнав о необычной находке в керне, — сказал Маклауд, — Айнува рассказала о ней своему отцу, и он согласился принять нас. Я уже был у него до вас и рассматривал этот снимок. Взгляните и вы.

На выцветшей фотографии была запечатлена группа людей в одежде полярников, стоящая у собачьей упряжки.

— Судя по одежде, это довоенная фотография, сделанная в двадцатые или в тридцатые годы, — предположил Джек, а затем, вглядевшись получше, удивленно воскликнул: — Как, неужто человек в центре — Кнуд Расмуссен? Я знаю, он местный, родился в Якобсхавне.

— А подросток, что слева, — сам Кангиа, он служил у Расмуссена каюром.

— Выходит, Кангиа знавал Киуда Расмуссена. — Джек с уважением посмотрел на престарелого эскимоса. — Расмуссен — один из наиболее известных полярных исследователей. Он наполовину эскимос, наполовину датчанин. Он первым пересек Гренландию.

— Расмуссен оказал на Кангиа большое влияние, привил ему уважение и любовь к местным обычаям и образу жизни, — добавил Маклауд. — А вот об этих людях не скажешь, что они уважали местные нравы. — Он достал из кармана другое фото. — Этот снимок тоже от Кангиа.