Золото красных - [27]

Улыбчивый, с матово гладкой кожей и тугими черными кольцами волос, помощник подхватил большую часть пакетов и зашагал рядом с Холиной. Ольга понимала далеко не все из того, что говорил нежданный паж: озера... солнце... альпийские домики на склонах... форель в горных реках... рододендроны в скальных распадках... стрельба из арбалета на лужайках, уложенных бархатным дерном. Подошли к дому. Холина поблагодарила: не хотелось, чтобы этот располагающий человек ушел и... пропал навсегда. Холина не знала, что сказать, как подержать разговор и... не уходила: смущение женщины, очевидное и ненапускное, придавало ей изящество естества.

Похоже, итальянец предложил отобедать, и Холина согласилась сразу, не раздумывая, спросив лишь:

- Днем?..

- Я заеду за вами в двенадцать.

До вечера Холина ощущала странное волнение, а когда явился муж волнение сменилось ожесточением. Оба не сказали друг-другу ни слова. Утром муж ушел на работу. Холина долго одевалась и придирчиво красилась. Ровно в полдень раздался сигнал автомобиля, впорхнул с улицы через приоткрытое окно.

Ольга спустилась. Мужчина замер у правой передней дверцы, распахнул ее, усадил гостью, поддерживая за локоть. Обошел автомобиль спереди, сел, обернулся... подал с заднего сидения ошеломляющие цветы.

Холина благодарно кивала, цветы лежали на коленях, машина неслась в ресторан. Обедали в почти пустом зале при свечах, от дневного света избавляли толстые, засборенные шторы с бахромой и кистями. Время обеда пролетело незаметно. Холина захмелела от вина и прикосновений к запястью нового знакомого.

Спортивная машина покидала город и поднималась в горы по извивающейся дороге. Остановились у крошечной гостиницы "Фахверк", побелку стен перечеркивали крест на крест мореные деревянные брусья.

Холина старалась не думать о цели визита в гостиницу... и не могла не думать. Итальянец склонился к конторке управляющего: оба улыбались... Ольга с цветами стояла чуть в стороне, сквозь окно виделся альпийский луг в полевых цветах, плавные изгибы зеленых склонов и коровы - нет, не стада - группки по две-три буренки.

Итальянец подошел к Ольге, взял ее за руку, повел за собой. Поднялись по деревянной лестнице в небольшую комнату с низким потолком, сияющую чистотой: широкая кровать, два кресла, столик с вазой... и старинный барометр на стене... в приоткрытую дверь виднелась крохотная ванная.

Итальянец поставил букет в вазу и... рассмеялся. Ольга улыбнулась в ответ: жгучее чувство - смесь унижения и восторга - пронзило ее, глаза намокли...

Итальянец привлек женщину к себе. Вышли через пару часов, и машина понеслась по горной дороге. Еще не темнело, но воздух стал гуще, ощутимей. Итальянец предложил остановить машину и прогуляться, Ольга охотно согласилась. Шли, взявшись за руки, как юные любовники, сгорающие от первых страстей. Смотрели под ноги - приходилось обходить много острых камней. Холина увидела красивый цветок у валуна, поросшего мхом, вырвалась вперед, присела на колено, охватив стебель и не решаясь сорвать цветок.

Холина обернулась, чтобы привлечь внимание нежного друга и...

...Увидела у итальянца пистолет, нежный друг улыбался ничуть не менее тепло, чем в ресторане, в дороге, в холле гостиницы, в постели... Тонкие пальцы медленно наворачивали на ствол дырчатый цилиндр. Хорошо поставленным, как у многих латинян, голосом нежный друг негромко напевал:

- Que sera sera...

Холина попыталась подняться... поняла, что ноги не слушают, вскрикнула... Нежный друг сделал шаг навстречу и стал медленно поднимать ствол пистолета. Сзади и с боку раздалось мычание, и Холина с тоской подумала: последнее, что удастся увидеть в жизни, черно-белая корова, и вымя, неправдоподобно большое, почти чиркающее толстыми сосками о землю.

- Que sera sera... - Итальянец сделал еще шаг, и ствол пистолета принял почти горизонтальное положение.

Холиной никогда не приходилось заглядывать в такую маленькую, черную и... бездонную дырку.

Ноги служить отказались, и Холина решила упасть с колен и покатиться по склону, она упала... и в этот момент раздался глухой звук, будто треснула доска или чихнула корова. Нежный друг понял, что промахнулся, выругался:

- Sangue della maruzza!

Посмотрел на корову, на огромное вымя, решил подбодрить себя шуткой:

- Come, grande, povera! [Как она раздалась, бедняжка (ит.)] - И рассмеялся, готовясь к новому выстрелу.

От безысходности силы вернулись к Холиной, Ольга вскочила и побежала, итальянец, желая стрелять наверняка, побежал вслед. Холина стремительно и легко прыгала меж камней, итальянец пришел в ярость от несговорчивости жертвы и мчался, не разбирая дороги, напролом.

Холина слушала только биение собственного сердца, и вдруг тишину гор прорезал вопль... Ольга обернулась. Итальянец на бегу зацепился за скрытый травой островерхий камень, упал, выронив пистолет, и покатился по склону, утыканному торчащими, как пики, скальными отщепами.

Холина замерла, еще раз крики нежного друга взвились и отразились эхом от серобелых гор, поросших соснами. Женщина видела далеко на дороге красную машину, стала спускаться, подошла к пистолету с глушителем, тронула рукоятку носком туфля и направилась вниз, туда, где ничком лежал нежный друг. Холина с опаской приблизилась, схватила шипастый камень и положила камень в тонкую матерчатую сумочку. Любопытство, а может и жалость, гнали женщину к нежному другу, носок туфли дотронулся до тугой голени под брючиной - итальянец не двигался. Тогда Холина присела, в шаге от нежного друга, в правой руке сжимая сумочку, левой пытаясь перевернуть мужчину на спину.