Золото гуннов - [38]
— Конечно, интересуют, — подался всем телом вперед директор музея археологии. — Настоящего археолога, госпожа следователь, все интересует. Только, конечно, не в такой степени. Еще Козьма Прутков, помнится, сказал, что «нельзя объять необъятное». К тому же государственность нашей Руси, если помните из школьной и вузовской программ, начинается с конца девятого века… Ну, может, немного раньше…
— С призвания что ли Рюрика и его братьев?..
— Скорее, с похода Олега Вещего из Новгорода на Киев и началом объединения им племенных союзов славян… Но это, должен заметить вам, госпожа следователь, была языческая Русь. И погребальная культура тогда была иной, чем с принятием христианства, — пояснил на всякий случай Стародревцев. — Все больше сжигали, видите ли… Да, сжигали. А остатки… Остатки по-разному погребали… Кто — в горшок да в землю, а кто в горшке оставлял у дороги…
— Понятно, — протянула едва ли не на распев Делова. — И никак ни «госпожа следователь», а «товарищ следователь», — поправила она «законного представителя потерпевшего». — До господ с нашей зарплатой еще ползти и ползти, как улиты до Москвы. Впрочем, это к делу не относится.
Стародревцев, поиграв пухло-вислыми, как у породистого бульдога, щеками, промолчал. Видимо, решив воздержаться от комментариев по поводу «господ» и «товарищей». Каждому — свое.
— А вот ваши знания, касательно обнаружения сотрудниками УФСБ неких раритетов у граждан Подтуркова и Задворкова, вполне полезны и должны быть отмечены в протоколе, — вновь переключая свое внимание на клавиатуру компьютера и экран дисплея, возвратилась к сути дела Делова. — Так что вам, Георгий Геннадьевич, известно по данному факту?
— Поверите или не поверите, но ничего, — пожал покатыми плечами Стародревцев. — Ваш вызов в следственное управление и та информация, которую вы сообщили по телефону — это как гром с ясного неба.
— Ни о возможных подозреваемых?..
— Ни сном, ни духом!
— Ни о месте обнаружения ими предметов, представляющих историческую ценность?..
— Я же говорю: ни сном, ни духом.
В голосе Стародревцева появилось едва скрываемое раздражение.
— Ни о самих раритетах?..
— Еще в глаза не видел. Что это за раритеты, каково их количество, к какому периоду относятся, какова их историческая и номинальная стоимость, — не знаю. Надеюсь, что вы мне и нашим специалистам все покажете…
— Обязательно покажу… но чуть позже.
— Тогда и разговор на эту тему будет куда как предметней… А не как глухого со слепым, — позволил Стародревцев себе шутку.
— Что ж, — согласилась с представителем потерпевшего Делова, — на этом пока остановимся.
Она проманипулировала «мышью» по столу, заставив принтер сначала что-то жалобно пропищать, потом, после некоторого раздумья и ворчания, пожевав малость невидимыми губами, выплюнуть бланк протокола допроса представителя потерпевшего.
— Прочтите внимательно, и если все верно, то вот тут и тут, — указала на нужные места, — распишитесь.
— А если что-то записано не так, как я говорил? — еще не читая протокола, спросил Стародревцев, уставившись на «важняка».
— Никакого «если» быть не может, — сухо отрубила Делова. — Контора, как у нас говорят, веников не вяжет и глупостями не занимается! Поэтому никаких «если».
— А все же, в виде общей справки… — нисколько не смущаясь сухостью тона следователя, не отставал законный представитель потерпевшего. — Тогда как?
— Ну, если только в виде справки и расширения кругозора, — скривила губки в усмешке Делова, откровенно «не жаловавшая» приверед и педантов, — тогда ниже текста пишете собственноручное уточнение моментов неверной интерпретации. И подписываетесь.
Стародревцев, сощурив и без того не очень-то большие глазки, стал внимательно читать коротенький протокол допроса.
«Не зря же подумала в самом начале, что начнет права качать, — отметила Делова верность своих первоначальных выводов по личности этого «представителя потерпевшего» пока тот изучал протокол. — Не ошиблась, к сожалению…»
— Ну, что, верно? — спросила Стародревцева, как только тот окончил чтение крохотного текста.
— Верно.
— Тогда допишите собственноручно «Мною прочитано. С моих слов написано верно» и поставьте свою подпись.
— Так тут не написано, а напечатано, — сузил свои глазки-буравчики Стародревцев.
— Важна суть, а не ее трактовка: «написано» или же «напечатано», — резко бросила следователь по особо важным делам, начиная «заводиться». — Подписывайте. Не морочьте голову ни мне, ни себе.
Стародревцев, засопев натужно, словно ему надо было не подпись шариковой авторучкой поставить, а вагон угля вручную разгрузить, стал выводить кренделя своей замысловатой подписи.
«Да ему впору на дензнаках такую кучерявую подпись ставить», — отметила про себя Делова, остывая. Вслух же, отбирая у Стародревцева бланк протокола и пододвигая ему постановление о признании законным представителем потерпевшего, произнесла:
— И здесь распишитесь о том, что следствие признает именно вас законным представителем потерпевшего со всеми вытекающими для этого статуса последствиями. О них, правах и обязанностях потерпевшего, как в самом постановлении, так и в УПК РФ напечатано. Знакомьтесь. Только прошу, пожалуйста, побыстрее. Вот-вот подозреваемых привезут, а мне надо еще допросить в качестве свидетеля и специалиста вашего коллегу и подчиненного Шмелева. Тоже теперь нервничает…
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
О рядовых «солдатах правопорядка» — участковых инспекторах, сотрудниках уголовного розыска и дружинниках — хочется рассказать. Хочется поведать без прикрас и фантазий, сделав их героями рассказов и повестей.
Шотландия, 1869 год. Жуткое тройное убийство, происшедшее в отдаленной сельской общине в Хайленде, закончилось арестом 17-летнего юноши по имени Родрик Макрей. Из его личных дневников абсолютно ясно, что он виновен в этом преступлении. Но они же привлекли к себе внимание лучших юристов и психиатров страны, стремящихся выяснить, что именно заставило Макрея совершить этот чудовищный акт насилия. Безумен ли он? Впрочем, для суда дело уже фактически решено. И один лишь адвокат, изо всех сил старающийся спасти своего подопечного, стоит сейчас между Родриком и виселицей…
Безжалостный король Август Сильный заточил в своем замке юного аптекаря Иоганна Фридриха Бёттгера. Тот должен открыть тайну получения золота из свинца, а неуспех будет стоить ему жизни. Бёттгер не сумел осуществить мечту алхимиков, зато получил рецепт фарфора — экзотической и загадочной субстанции, называемой «белым золотом». И ради того чтобы его раздобыть многие современники готовы лгать, красть и даже убивать…
В основе исторического детектива – реальные события, произошедшие в Инсбруке в ноябре 1904 года. Всего один день и одна жертва! Но случившееся там получило широкий резонанс. Мы вглядываемся в эту трагедию из дня нынешнего и понимаем, что мир тогда вступал в совершенно иную эпоху – в драматичный и жертвенный XX век, в войнах которого погибли миллионы. Инсбрукские события, по мнению автора, стали «симптомом всего, что произошло позднее и продолжает происходить до сих пор». Вот почему «Чёрная пятница Инсбрука», столь детально описанная, вызывает у читателя неподдельный интерес и размышления о судьбах мира.
1920-е годы, Англия. Знаменитый лондонский писатель с женой-американкой, следуя на отдых, волею случая оказываются в типично английской глубинке. Их появление совпадает с загадочным и зловещим происшествием. Маленький уютный городок взбудоражен гибелью при весьма туманных обстоятельствах старшей дочери самого богатого и влиятельного человека в графстве, хозяина поместья Ланарк-Грэй-Холл. Слухи приписывают «авторство» преступления ужасному чудовищу из старинной легенды. Но вместо того, чтобы поскорее бежать подальше от опасных мест, приезжие «туристы» решают остаться.
Неподалеку от Иерусалима во время археологических раскопок обнаружен бесценный свиток — «Евангелие от Иуды». Расшифровка текста поручена католическому священнику Лео Ньюману. Лео переживает кризис веры в Бога. Он понимает: если свиток будет признан аутентичным, это пошатнет основы христианства и скажется на судьбах миллионов верующих… Священник задается вопросом: что важнее — спокойствие незнания или Истина?Действие романа то забегает вперед, повествуя о жизни Лео после своеобразного воскрешения, то возвращается в фашистский Рим 1943 года.
Впервые на русском языке «Тайная книга Данте», роман Франческо Фьоретти, представителя нового поколения в итальянской литературе, одного из наследников Умберто Эко.Действительно ли Данте скончался от смертельной болезни, как полагали все в Равенне? Или же кто-то имел основания желать его смерти, желать, чтобы вместе с ним исчезла и тайна, принадлежавшая не ему? Мучимые сомнениями, дочь поэта Антония, бывший тамплиер по имени Бернар и врач Джованни, приехавший из Лукки, чтобы повидаться с поэтом, начинают двойное расследование.