Золото Алдана - [3]
Изучая православие по старинным текстам, коих в хранилище святой обители было великое множество, молодой инок был умиротворен нестяжательной и благочинной жизнью в обители. Ладил с игуменом[1] и братией, но оказалось, что и здесь, среди божьих служителей, пробивались все те же, только более умело утаиваемые пороки и завуалированная борьба за власть. У Варлаама подспудно вызревало решение пожить в отшельничестве. И спустя год, испросив благословения настоятеля, он покинул пределы монастыря, отправился странствовать, выбирая дороги дикие, малолюдные.
В первые дни скитальческой жизни инока особенно восхищало и радовало то, что в лесу даже ломоть черствого хлеба стал несравненно вкуснее и аппетитнее: горьковатый дым костра, благоухание цветов, щебет птиц, — эти незатейливые приправы необычайно скрашивали скудные трапезы. Под вольным небом, среди лесистых холмов и чистых речушек, Варлаам стал ощущать себя неотрывной частицей окружающего его бесхитростного мира. Это, с каждым днем крепнущее чувство слитности и родства, доставляло душе странника особую усладу.
Отдыхая как-то под громадной, пронизанной солнечным дождем сосной, Варлаам рассеянно поднял шишку, лежавшую на рыжей попоне из старой плотно спрессованной хвои. Из нее на ладонь выпало невесомое семя. Разглядывая его, юноша невольно подумал: «Экая крохотулька, а такой исполин из нее вырастает! Сколь же велика сила Господня, таящаяся в семени, ежели она рождает такого богатыря?!»
В дальнейшем, размышляя о гармонии и благодати, царящих в лесах и полях, Варлаам пришел к убеждению, что именно в чудном творении Царя небесного — Природе-матушке и заключен вечный источник жизни для всего сущего и именно через нее, через Природу, Создатель, одухотворяя человека, пробуждает в его душе любовь и совестливость.
ВАРЛААМОВА ОБИТЕЛЬ
В поисках пристанища по сердцу скиталец через четыре седмицы достиг кондовых лесов Ветлужского края, издавна населяемых поборниками старой веры. Первые из них пришли сюда, спасаясь от антихристовых[2] «Никоновых новин», еще в семнадцатом веке, вскоре после раскола.
Варлааму сразу приглянулись суровые старолюбцы, выделявшиеся цельностью, усердием к труду и почитанием древлерусского православия. Каждый день, кроме двунадесятых праздников[3], в их поселениях с утра до ночи кипела работа. Пряли шерсть, ткали холсты и даже сукно; филигранно шили золотом, переписывали книги старозаветного содержания; искусно писали иконы. Все поступало в общину, на себя работать никто и не мыслил. Перед началом любого дела и по завершении его усердно молились, благодарили Создателя за щедрую милость к их общине.
От первородной веры не отступали ни на шаг. Не признавали здесь ни государевых ревизий, ни податей и иных повинностей. Про себя они говорили: «Мы хранители истинного православия, мы не в воле царя-антихриста». Сойдясь на почве общей страсти к рыбалке с одним из местных старцев поближе, Варлаам как-то полюбопытствовал:
— Вот вы, батюшка, себя староверами именуете, а чем стара вера отлична от нынешней?
— Известное дело, перво-наперво надобно молиться по неправленым, первоисточным текстам и не кукишем, а двумя перстами. Табаку не курить и не нюхать, инострану одежу не носить, бороды не скоблить, усов не подстригать. Да много еще чего… Наш книжник сказывал, что только в старом православии сохранены неповрежденными догматы и таинства, в тех смыслах, как проповедовал Сам Христос.
— Но ведь тьма людей новую веру приняла. Отчего вы-то старой все держитесь?
— Вера, сынок, не штаны, чтобы по износу менять. Вере износу нет, на то она и вера, на том она и стоит. По какой вере наши родители жили, по той и нам надобно с их благословения. А за других мы не в ответе. Одно знаю — диавол тока слабых и некрепких духом в свое войско прельщает…
Глядя на строгое соблюдение общинно-жительного устава, писанного еще Сергием Радонежским, лад в семьях и хозяйстве, почитание старших, Варлаам уверовал, что там, где следуют первородному православию, где царит дух добросердечия и братской взаимовыручки, цветет и дышит земля русская.
Решив обосноваться неподалеку от одного из потаенных поселений, юноша приглядел хотя и тесное, но надежное пристанище в чреве дупла громадной сосны, росшей в версте[4] от староверческого скита. Землю вокруг нее густо перевили мускулистые плети корней, а сам ствол был столь мощным и объемным, что дупло у комля выглядело пещерой.
Обустроив временный приют, Варлаам принялся валить лес для своего первого настоящего жилища. Добела шкурил стволы, рубил венцы. Умения и сноровки ему, конечно, недоставало, но он возмещал их упорством и старанием. Кровяные мозоли на руках постепенно сошли, кожа загрубела. К Рождеству Богородицы[5] новопоселенец перебрался-таки в светлостенную избушку, напитанную густым смоляным духом.
Пышнобородые староверцы поначалу не допускали в свою общину незваного пришельца, ибо ко всякой новизне и перемене были недоверчивы. А иначе и нельзя — попробуй-ка столетиями хранить устои попранной веры. Но с течением времени молодой пустынник своим благочестием и прилежанием к труду смягчил их настороженность, а иных даже расположил к себе…
Новый роман известного сибирского писателя Камиля Зиганшина завершает трилогию, начатую романами «Скитники» и «Золото Алдана». Наступает вторая половина ХХ века. Главный герой истории решает исполнить свою заветную детскую мечту и отправляется через всю Сибирь к Ледовитому океану. Попадая в сложные ситуации, он находит друзей среди эвенков, якутов, потомков русских землепроходцев, юкагиров, чукчей и благодаря их помощи достигает не только океана, но и Чукотского Носа. Камиль Зиганшин — писатель, путешественник, лауреат премии Президента в области литературы и искусства, Большой литературной премии России, литературной премии им.
Роман "*Скитники*" известного сибирского писателя Камиля Зиганшина посвящен истории жизни староверческой общины, зародившейся в ветлужских лесах в середине XIX века, одолевшей трудный путь через Сибирь и обосновавшейся в Забайкальском крае, оттесненной затем в глушь Алданского нагорья и там хоронящейся по сию пору.
Повесть о необыкновенных и удивительных приключениях в дальневосточной тайге. Автор повести и удэгеец Лукса — охотники-промысловики, заготавливающие шкурки соболя, проведут четыре осенне-зимних месяца в тайге, у ключа Буге — левого притока реки Хор у отрогов хребта Сихотэ-Алинь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.