Золотинка - [12]

С полчаса они наблюдали за разделкой китовой туши.

— Завтра приедем на легкие и сердце кита взглянуть, сейчас поехали домой, — сказал дядя Тима, и они двинулись к мотоциклу.

…На дворе сильно пахло керосином. Мальчик подошел к забору и приник к щелке — Соседка со странным прозвищем «За власть Советов» готовила пищу на керогазе, рядом стоял бачок с керосином.

«За власть Советов» жила одиноко и замкнуто, прославилась она тем, что в одиночку за четыре года построила дом. Соседи — мужчины помогли поднять и установить потолочные балки и стропила, закрепить стропила на конек крыши. В остальном бабка полагалась на себя. Денег на оплату труда наемного плотника у нее не было, кормилась «За власть Советов» со скудной инвалидной пенсии.

Хозяйство у бабки разнообразием не отличалось, кошка, собака и куры. Собака жила в будке, куры и кошка в избе с хозяйкой. Пищу соседка готовила одну на всех, что себе, то и живности. Осенью «За власть Советов» накапывала картофеля, соседи отдавали ей излишки «красной рыбы», и она засаливала на зиму. Так и существовал Божий одуванчик.

Суровым аскетическим обликом бабуся напоминала о нелегких временах «военного коммунизма». Во все времена года она носила брезентовые штаны, заправленные в кирзовые сапоги, телогрейку. Голову облегал причудливо повязанный платок.

«За власть Советов» состояла на учете в психушке. С диагнозом «тихое помешательство» она для окружающих опасности не представляла. Имела она странности. На крыше у бабки даже бугель не смонтировали. Она безумно боялась пользоваться электроэнергией. Пищу готовила на плите или керогазе, освещалась «трехлинейкой».

Сережка вернулся к огороду. На сегодня задание не выполнено, осталось прополоть двадцать рядков картошки. Черт возьми, какие они бесконечные!

— Змея подколодная, власовка проклятая, бендеровское отродье, — разорялся Сявый, — жаль Сталин не стер ее в лагерную пыль. Сука недобитая настучала участковому, тот приперся с угрозами.

— Не мели языком попусту, что с бабкой! — осадил его брат.

— Ну, неделю назад иду ночью с гулянки, никого не трогаю. Вдруг за калиткой подняла истошный вой шавка полоумной бабки. Я взял дрын, вошел во двор и вправил чокнутой собаке мозги.

— Тебя необходимо отправить в «желтый» дом, не бабку. Собаку держат, чтобы она охраняла, сторожила дом.

— Выбегает из дома курва с котелком, — шмыгнул носом Сявый, — и подняла визг: спасите! Я послал ее подальше и ушел.

— Ты ушел, зато заявился мент, с издевкой резюмировал Копыто, — теперь у тебя куча забот. Сколько дали время на раздумье?

— До середины августа. Потом, говорит, цацкаться не буду. Раньше тебя жалели, нынче за рога и в стойло, проблем убавится.

— Два месяца — срок немалый. Нужно раскинуть мозгами. Насчет кума-опера на киче дело скользкое. Суд «сплетет лапти», мент стука-нет операм, те пустят слух по «хатам» и амба, — припечатал брат.

Лицо Женьки посерело и пошло синюшными пятнами.

— А попадешь на зону и тебя притянут к ответу за бригадмил, попробуй отмойся.

— Как мне жить сейчас? — растерянно спросил Сявый.

Не светись, брось таскаться по гулянкам, ляг на дно, притихни. Тебя надолго не хватит, дурацкий норов возьмет верх, хоть временно отсрочить беду.

— А потом?

— Потом, суп с котом, сейчас нужно наказать хреновину вприпрыжку. Спалить и дело с концом.

— Я сегодня ее сожгу! — яростно взвыл Сявый.

— Во время пожара ты должен находиться при свидетелях в другом месте — это алиби. На дело пошлешь Сашка и Кольку Ворону. Подойдут со стороны улицы, уйдут огородами.

В каждом дворе псы, как жиганам пройти внутрь.

— У Серого отец дежурит по ночам, овчарку забирают в дом, перелезут через забор, подожгут и убегут вниз к луговине. Ты готовь уркаганов, с пацаном насчет отца я потолкую сам между делом.

Незначительный разговор со старшим Копытиным чем-то обеспокоил мальчика. Смуты добавляло появление на луговине Сашка с Вороной. В открытую, днем, они прошли по ручью вдоль огородов односельчан, внимательно рассматривая изгороди. Двор бабки «За власть Советов» примыкал к подворью мальчугана, их разделял забор. Жиганы задержались напротив огорода и долго говорили.

Вчера Сявый разговаривал с Сашком, они переливали в сарае из фляги керосин. Подготовка к неизвестной операции насторожила мальчика, он инстинктивно почувствовал опасность. Усилил смятение и шутливый вопрос Кольки Вороны:

— Овчарка, Серый, хорошо тебя охраняет, сладко спишь?

Сявый задумал совершить пакость, кому он хочет отомстить?

Сережа перебрал в памяти события последних дней и его осенило. Пару недель назад отец выходил из дома ночью на истошный лай соседской собаки. Отец пояснил маме, вернувшись, что пьяный подросток Копытин избил собаку соседки.

— Хотел я гаденышу пинка дать, да убежал стервец, — пояснил муж супруге.

Сегодня у отца ночное дежурство, мальчик вернулся домой пораньше. Маме спокойней, когда сын рядом.

«Если подожгут бабку, то и мы загоримся», — размышлял он. Рассказать родителям нельзя, на всю жизнь зачислят в разряд сексотов, и его вычеркнут из жизни поселка. Даже взрослые презирают доносчиков. Как поступить, мальчик не знал.

Мама устала на прополке картошки и рано легла спать. За окном светло, скоро в полном разгаре наступят «белые ночи».