Золотая жила для Блина - [9]

Кочующие в тех местах эвенки — племя таежных охотников и оленеводов — встречали пришельцев дружелюбно и без страха, думая, что те из посланной на поиски метеорита экспедиции[1]. А пришельцы с приятным изумлением обнаружили, что эвенки люди как люди, не серые и не зеленые, и не собираются вставлять им в нос Железки или запускать под кожу пиявок.

Время шло, пришельцы все дальше уходили от своего корабля и обживались среди людей. Почему они не улетели? На этот вопрос могла бы. ответить Лина. Сейчас она мчится к своим, чтобы предупредить их о Бандуре, которой ничего не стоит найти звездолет…

Если Митька прав, то назревают крупные события и надо любой ценой попасть в Ванавару не через неделю, а как можно скорее.

Вернулся довольный, ни о чем не подозревающий папа. Он издалека махал рукой и улыбался. За ним, катя низкую грузовую тележку на роликах, шел мрачный парень в замасленном до блеска комбинезоне. Ни слова не говоря, парень завел клыки тележки под ящик с Бандурой, что-то нажал, и ящик приподнялся. Так же молча он потащил Бандуру в каком-то одному ему известном направлении. Блинков-младший и папа разобрали рюкзаки.

— В камеру хранения? — спросил Митька.

— Нет, на самолет.

— Он же улетел, — удивился Митька.

— А ты думал, придется ждать неделю! — улыбнулся папа и с видом Деда Мороза объявил: — Наш самолет зафрахтован специально для Бандуры. Ее нельзя перевозить на высоте больше двух километров, а рейсовый «Як» летает повыше.

Парень в замасленном комбинезоне молчал, как немой. Идя за ним, Блинков-младший и папа вышли из здания аэропорта через какую-то служебную дверь. Ролики тележки загромыхали по дорожке из вкривь и вкось положенных плит. Митька уперся в ящик с Бандурой, чтобы помочь. Почувствовав, что тележка пошла легче, парень обернулся и мотнул головой: не надо.

Глаза у него были зеленые в крапинку!

Глава VII В ЛАПАХ У ПРИШЕЛЬЦЕВ

Мимо ангаров, похожих на половинки огромных железных бочек, они вышли на недлинную и узкую бетонную дорогу. По краям стояли два вертолета и с десяток весело раскрашенных спортивных самолетов. Только поэтому Митька догадался, что дорога — не дорога, а какая-то неглавная взлетная полоса. Он оглядывался, ища самолет, специально зафрахтованный для Бандуры. Ничего похожего. Мрачный парень уверенно тянул тележку дальше.

За следующим ангаром Митька увидел ЭТО и немного испугался: неужели он?! ЭТО было бипланом — «этажеркой», от которых все прогрессивное человечество отказалось лет пятьдесят назад. То есть они еще летали, Митька видел на воздушном празднике в Тушине, как с такого самолета сбрасывали парашютистов. Но все равно было страшновато даже приближаться к этой древности.

— «Ан-2», старичок, — улыбнулся папа. — На таких твой дедушка учился летать. А покраска арктическая.

^{— «Ан-2», старичок, — улыбнулся папа. — На таких твой дедушка учился летать. А покраска арктическая.}

Биплан был ярко-оранжевым. Из-под облупившейся краски проглядывали буквы «СССР».

— Так он и есть самолет полярной авиации, — впервые за все время открыл рот парень. — Списан из ледовой разведки.

Папа понимающе кивнул и объяснил Митьке:

— Полеты над океаном на одномоторных самолетах запретили лет двадцать назад.

— И с тех пор его не красили? — съязвил Митька.

Парень издевки не понял и с важным видом ответил:

— Мы поддерживаем внешний вид.

Появился седой человек в летной фуражке с «птичкой».

— Сергей Иванович, — представился он, — командир этого аппарата.

— Олег Николаевич, хранитель этой Бандуры, — ответил папа, пожимая руку летчику. А тот деловито обмерил бечевкой ящик с Бандурой и показал бечевку папе: не пройдет. На бечевке были завязаны узелки — как понял Митька, высота и ширина двери.

— Ящик можно разобрать на щиты, а в Ванаваре опять соберете, — подсказал Сергей Иванович. — Я дам вам отвертку.

Когда папа открывал ящик и все смотрели на Бандуру, мимо Блинкова-младшего промелькнула знакомая тонкая фигурка и со счастливым визгом кинулась к мрачному парню:

— Пашка!

Пашка расцвел. Он подхватил зеленоглазую на руки, покружил и поставил. Подошел Сергей Иванович и обнял Пашку и Лину за плечи. Три пары зеленых в крапинку глаз довольно смотрели друг на друга. Целились дырочками ноздрей три курносых носа: у Лины потоньше, у Сергея Ивановича и у Пашки помясистее. Сияли три одинаковые улыбки.

Солнце палило, нагретый фюзеляж самолета дышал жаром, как печь, но Митьку прошиб холодный пот.

Сейчас папа своими руками поможет им погрузить в самолет изобретение академика Лемехова. Можно ручаться, что Ученая Бандура не долетит до Ванавары. Но попробуй скажи об этом папе! Высмеет, и только. Кричи, скандаль, доказывай свое, упади и бейся головой. Самое большее, чего ты добьешься, — денег на обратную дорогу и презрения на всю оставшуюся жизнь. Папа не верит в пришельцев. И не поверит! Чтобы его убедить, нужна инопланетная штука, какой-нибудь бластер-шмастер, который снес бы половину аэропорта. Но и тогда Митькин ученый папа может сказать: «Это же эффект Боткина-Петкера, дифракция диспепсического квартирума. Я об этом читал пять лет назад, а теперь, видишь, уже сделали!»