Золотая трава - [49]

— Хорошо. Мы пойдем стелить постель. Идемте, девушка.

Зажигая лампу, Мари-Жанн Кийивик тщетно пытается понять, что она упустила. И наконец находит.

— Что за напасть стареть! Вот я и забыла спросить имя той, что пришла с вами. Она примет меня за невежу. А Нонна Керуэдан, который торчит тут без толку, тоже ведь не подумал об этом.

— Я вам все расскажу, когда мы вернемся, — говорит Элена, — покажите нам, пожалуйста, комнату.

Мари-Жанн идет впереди, держа в руках маленькую лампу. Нонна Керуэдан, которому делать пока нечего, все же сумел-таки разжечь огонь. Из дровяного угла он вытащил три больших полена. Старик почти забыл с «Золотой траве» и ее экипаже. Они заняты, как обычно, рыбной ловлей, все в этом убедятся по их возвращении. Они ведь обязаны вернуться теперь, когда эта горная жительница пришла встречать их. Им не остается иного выхода. Нонна заинтригован поведением Лины Керсоди, которая сопровождает Элену Морван. Он тотчас же узнал ее по надетому на ней непромокаемому морскому плащу, который всегда висит на вешалке в коридоре гостиницы; плащ этот принадлежал покойному отцу Лины. Сам Нонна одалживал его иногда, когда лил чересчур сильный дождь, а ему пора было уходить домой. Пьер Гоазкоз тоже. А таких красивых желтых сабо не было ни у кого, кроме дочери Лик Малегол. Но почему не захотела она показать свое лицо? Почему так старательно прятала она свою хрупкую фигурку за более мощный силуэт другой женщины? Совершенно очевидно, она не хотела быть узнанной. Как будто стеснялась чего-то. А Мари-Жанн, от которой обычно ничто не ускользает, вроде бы не распознала под плащом с капюшоном самую красивую козочку Логана. Разве разберешься в том, что творится в голове у женщины? Начиная от Адама и Евы всем известно, что женщины совсем иные существа, чем мужчины. Но Нонна-то ведь не с луны свалился. Он сразу почувствовал в посетительницах сообщниц и понял, что надо им предоставить доиграть игру, не рискуя все испортить неудачно сказанным словом. К тому же он ведь незамедлительно узнает что к чему. Вот и Мари-Жанн возвращается, поглощенная предстоящими хлопотами. Она греет руки над огнем.

— Хорошо, Нонна, очень хорошо. Для мужчины вы не слишком неуклюжи. Если постараетесь, способны, по крайней мере, огонь разжечь как следует. Приготовлю им омлет, у меня как раз есть почти дюжина яиц.

— Можно подумать, что вы плачете, Мари-Жанн.

— Я не плачу, старый пустомеля, я смеюсь. Что у нее за лицо, Нонна! Вы видели ее лицо? Эта женщина способна сотворить чудо, если захочет. Я слыхивала, что горные крестьянки способны творить чудеса.

— Ничуть не удивлюсь. Ведь она — жена Корантена. А и сам Корантен, если вдуматься, внушает полное во всем доверие. Некоторые говорят, что он и болезни способен вылечивать одним своим присутствием возле больного. А уж если он отправился искать себе жену в горы — это ведь тоже неспроста.

— Другой, пришедшей с ней, женщине я уступлю свою кровать. А себе приспособлю сенник там наверху — на чердаке. Она, наверное, еще девушка. Заметили, какая она застенчивая? А возможно, она оцепенела от холода — бедная малютка. В этом возрасте — такие еще хрупкие. А я, со своей дурьей башкой, даже не потрудилась выяснить у нее — кто она? Мы — невежи, Нонна Керуэдан, и вы, и я. Я до такой степени была поглощена Эленой Морван и тем, что она говорила, вот совсем никакого внимания и не обратила на ее подругу. Для меня была важна лишь Элена. Никого и ничего вокруг, кроме нее. Я и до сих пор еще не пришла в себя.

— Не думаю, что вам придется оставлять у себя на ночь девушку, которая пришла с Эленой Морван. По-моему, она из Логана. Она всего лишь указывала, как к вам добраться. При такой погоде не очень-то удобно, а то так даже и опасно, когда не знаешь местности. Наверное, провожатая скоро уйдет.

Мари-Жанн разбивает яйца над миской, которую она вынула из молочного шкафа. Вдруг она замирает.

— Из Логана? Вполне возможно. Ведь я-то в Логане мало кого знаю. Я не как все, Нонна, вы, с тех пор как спустились на землю, вечно толчетесь между набережной и площадью.

— Могу сказать одно, она не могла сопровождать Элену от ее деревни в таком тяжелом морском плаще, который к тому же слишком ей велик. Подобные плащи можно найти тут во многих домах. Женщины накрываются ими иногда, когда в непогоду им надо пойти в город или в ближайшие деревни. Да вы ведь и сами не раз это видели.

— Да, я их видела. Но, повторяю вам еще раз, я ни на что не обратила внимания, кроме Элены. Во всяком случае, эта особа не уйдет отсюда, не отведав моего омлета и не выпив моего кофе. А на закуску еще и горячего грога. Найдите бутылку домашнего вина, Нонна, она внизу, в буфете.

Она энергично принимается взбивать яйца. Тут появляется Элена в сопровождении девушки, которая прижимается к стене, в затененной глубине комнаты. Мари-Жанн замирает с поднятой в воздух вилкой.

— Уже постелили? Работа не залеживается у вас в руках.

— Нас двое. Так куда сподручней.

— Я забыла вам только что сказать. Для пришедшей с вами я уступлю свою кровать. В моем доме найдется другой уголок, где я могу расположиться.