Золотая Трансцендентальность - [19]

Вторая Ойкумена замолкла.

СХВАТКА

Фаэтон недвижной глыбой сидел в капитанском троне под двадцатипятикратной тяжестью. На разгон тратились невообразимые массы. Скорость всё росла.

А не зря ли? Притяжение только лишь удерживало Молчаливого — даже снятое с Герцога Стужи телесное вместилище противостоять ускорению не могло. Гость, похоже, более не опасен. Он даже на рассказ расщедрился — а Фаэтон оковы сжимал всё туже и туже.

Если враг не лукавил, то угрозы Золотой Ойкумене нет — ни военной, ни какой-либо ещё. Один только призрак мёртвого народа вселился (возможно, и по согласию) в Ксенофона. Нептунское мозгоустройство мощью дотягивалось и до простых Софотеков. Рассудительности и гения этой дошлой парочке доставало — факторы они взвесили, план вывели, Фаэтона почти перехитрили и Феникса чуть не увели.

Да, Софотек им не требовался. Возможно, всё так. Возможно.

— И как ваше прошлое оправдывает ваши преступления?

— Всё лежит на поверхности. Первую тысячу лет так называемой Эры Седьмой Структуры Софотеки Золотой Ойкумены натаскивали наших, и участь Второй Ойкумены разворачивалась по указке ваших бездушных машин. Софотеки испугались независимого ума, тех, кто пытался жить без поводка. Сохранивших человеческое достоинство. Могу понять отступников — они, всё-таки, развязали Последнюю Войну и убили Ао Ормгоргона не просто так, а ради своей самостоятельности. Но кто у них в советниках был? Возрождённый Софотек, и это не совпадение.

— Бред. Зачем Софотекам ваш упадок? Они миролюбивы и никогда не причиняли вреда.

— Миролюбивы? Верно. Только потому, что война обходится дороже. Они предпочитают другие подходы. Поймите меня правильно — я не наделяю Софотеков злыми умыслами, затаённой ненавистью… да и вообще какими бы то ни было человеческими чувствами, но и они, как и мы, наблюдают за миром. Делают выводы. Действуют сообразно этим выводам. И вывели Софотеки, что порядок, логика и закон лучше разлада человеческой свободы.

— Порядок и закон, значит, вредны?

— Почему же? Для незрелого народа сила под вашим названием "закон" допустима — в умеренных количествах, но машинам чужда умеренность. У них свой идеал. Закон исполняется безоговорочно, с такой дотошностью, что всё человеческое и живое теряется.

Такому укладу они рады. Ради него Вторая Ойкумена пала.

Ваши-то Софотеки давно и прилюдно сознались, к чему всё ведут. Кончится независимая жизнь, миром остывших звёзд будет править объединённая мысль Вселенского Разума.

Найдёт ли искра Второй Ойкумены место в таком будущем? Сам наш дух — противоположность всевластному мертвецу. Уживётся ли логик со смутьяном, с первопроходцем, с теми, кто принесут хаос, перемены, рост? Машины созданы предсказывать, а неучтённые переменные портят расчёт.

Так что мы, рано или поздно, через миллион лет или миллиард, для их бескровного, незапятнанного, всеохватного разума стали бы опасны. Если не опасны — так назойливы, как марающий вычисления гремлин. [24]

Что же делать? Как, с позволения сказать, вынести неизвестную за скобки? Легко — поколения сменялись, а они ждали, пока вольный костёр перегорит. Дождались неповоротливых, старомодных, осторожных. Тех, кого вёл Орфей — который даже мыслью не нарушает норм.

И только тогда Софотеки открыли людям бессмертие. Марионетка — Орфей — служит им превосходно. Поколение угодило в смолу, смола застыла в янтарь, и теперь никогда этих властных жуков не сковырнут. Едва ли вы сомневаетесь в их власти — на себе испытали. Знаете сами — Коллегия Наставников только лишь продолжение воли Орфея.

Одновременно они раскололи и нас. Никто ведь не устоит перед манком вечной жизни — кто же захочет умереть раньше соседа? С другой стороны, мы чуть не стали, как вы, рабами механизма. Выбор стоял между свободой и жизнью.

Мы выбрали свободу, и потеряли жизнь, но и другой выбор так же гибелен. Оба пути вели в никуда.

Так умер наш дух. Кто теперь осваивает звёзды наперекор всему? Где дерзновенные? Где вольные? Где те, кто ради своей мечты готов мироздание перестроить, не считаясь ни с кем?

Яро наш зов трубил во Второй Ойкумене, и вдохновлял всех отважных примером. Теперь горн умолк, затихли раскаты марша.

Машины задушили его, но, надеюсь, дорогой Фаэтон, что если наш дух где-то ещё и звучит, то в тебе.

После долгого молчания Фаэтон, наконец, отправил:

— Я так и не дождался ответа на главный вопрос. Зачем устроили весь этот вычурный бардак?

— Пора бы уже понять. Наш план выполнен. Конечно, предугадали не всё в точности, но основные пункты выполнены — включая моё пленение. Теперь враги — настоящие враги — больше не смогут помешать, они остались за непроницаемой бронёй, враги тебя не видят и не слышат, соглядатаев тут нет. Догнать Феникса Золотой Ойкумене не по силам. Свобода у тебя в руках. Беги.

Мы обманывали, мы нарушали закон, но только с одной целью — чтобы корабль, полностью снаряжённый и с командой, с тобою, Фаэтон, во главе, мог бежать из Золотой Ойкумены. Софотеки Воинственного Разума побоялись нас недооценить, и для пущей заманчивости настояли на полной достоверности приманки. Значит, Феникс на самом деле готов лететь. Ты — Фаэтон, сомнений быть не может, не может чужое тело ускорение такое выдержать.