Золотая свирель - [35]
Оказалось, что человек уже стоит, твердо расставив ноги, а в руке у него плеть — я краем глаза уловила, как он выхватил ее из-за голенища.
Плеть взметнулась — я успела только прикрыться локтем. Но Кукушонок совершил героический прыжок и встал между нами. Плеть со свистом оплела его бок и взлетела снова, таща за собой ленту ветхой ткани. На лицо и на шею мне брызнули теплые капли.
— Леста, беги!
Я почти на четвереньках рванула обратно, к калиточке в воротах. Меня догнал хриплый рык, мгновенно переросший в задыхающийся остервенелый хохот. Оглянулась — и глазам не поверила. Человек медленно поднимал вытянутую руку с зажатой в ней плетью — вместе с Кукушонком, вцепившимся одной рукой ему в запястье, а другой — в саму рукоять. Ноги его оторвались от земли, он взбрыкнул — и левый кулак незнакомца погрузился в его живот. Пальцы мальчишки разжались. Но прежде чем он упал, рукоять плети огрела его по затылку. Довершил все могучий пинок, от которого Кукушонок кубарем отлетел к воротам.
— Вон отсюда! — рявкнул незнакомец. — В следующий раз убью!
Я ухватила Кукушонка за шиворот. Он, похоже, был на грани потери сознания. Кое-как, застревая и спотыкаясь, мы преодолели калитку и вывалились на улицу. Парень упал на колени и скорчился.
— Ты живой? Ратер!
Он не ответил, только головой помотал. Он не мог разогнуться.
— Кукушонок, миленький, давай отойдем немножко. Давай к стене отойдем, давай, пожалуйста!
Кое-как поднялись и отковыляли к стене. Сели прямо на землю. Я обняла его, дрожащего крупной дрожью — то ли от испуга, то ли от возбуждения, то ли и от того и от другого разом.
— Больно?..
— Еру… нда, — выдавил он. — Силища… нечело… веческая…
— Я видела. Ужас. Как такое может быть?
— Черт… не знаю. Ведьма.
— Ведьма?
— Прин… цесса… Фу-уу…
Это — принцесса? Это была принцесса? Дочь моей Каланды? Я с трудом сглотнула, пялясь на смутно-белую стену трактирного двора, на чернеющее в ней пятно ворот, за которыми притаилось чудовище с глазами, как угольные ямы.
— Она тебя на одной руке подняла. Как котенка.
— Пусти… измараешься.
— Ой, холера… у тебя кровь! Дай взгляну.
— Заживет… одежку жалко. Мамка еще шила…
— Похоже, только кожу рассекло. Промыть и замотать надо. Здесь где-нибудь есть колодец?
— Брось. Само засохнет. Про нее… про Мораг… рассказывали… я думал — враки… Какого… тебя к ней… понесло?
— Откуда же я знала? Она так сидела там скрючившись, у поилки… мне показалось — раненный или избитый.
— Хотела избитого… получи.
— Прости, Ратер. Я же не нарочно. И спасибо тебе. Она ведь на меня замахнулась, а ты мой удар принял.
— Да иди ты…
Я осторожно пощупала его затылок, куда пришлась рукоять принцессиной плети. Открытых ран не было, только шишка.
— Голова болит?
— Терпимо.
— А по правде?
— В ушах звенит. В обоих. К деньгам, наверное.
Против воли я улыбнулась.
— Пойдем. Встать можешь?
Ратер, кряхтя, поднялся, одной рукой держась за бок, другой за голову.
— Куда пойдем?
— Что, в городе трактиров мало? Посоветуй какой-нибудь приличный, но недорогой. И чтобы недалеко.
— Но у меня денег нет…
— У меня есть. Пойдем. Вымоемся там, перевязку сделаем.
— Да, говорю, зарастет… на мне все, как на собаке… Батька уши оборвет… Я сказал — к вечеру вернусь. Мы с ним с утра поругались… А! Да ладно. Что я — малой совсем, каждый раз ему докладываться?.. Пойдем. Здесь неподалеку кабак есть — "Три голубки". Не такой, конечно, шикарный как "Колесо"…
"Три голубки" оказалась маленькой, на три комнатки, но вполне приличной гостиницей. Сердобольной хозяйке мы представились беженцами из "Королевского колеса", оккупированного армией принцессы Мораг, чем снискали ее материнскую заботу и сочувствие. Правда, она хотела оставить Кукушонка в общем зале, где накачивалась пивом разношерстная компания, и даже отыскала для него рогожку, чтобы постелить на лавке. Но я вытряхнула из кошеля горсть серебра и потребовала принести в комнату тюфяк для моего спутника, и еще одеяло, и еще чистого полотна, и еще горячей воды и побольше. Хозяйка снарядила на это девочку-прислугу, взяла серебро и оставила нас в покое.
Комнатка оказалась тесной, но чистенькой. Служаночка в несколько заходов приволокла требуемое, а я усадила Кукушонка на табурет и велела снять рубаху. Тот сорвал ее со всем пренебрежением призирающего боль настоящего мужчины, и в результате подсохшая рана снова принялась кровить. Вернее, раны было две — на левом боку и поперек груди. Я оторвала от погибшей рубахи оставшийся чистым рукав, намочила его и осторожно стерла кровь.
Нда-а. Я и не знала, что плетью можно так шарахнуть. Здесь просто клочья кожи вырваны… Будут шрамы. Впрочем, говорят, мужчин шрамы только украшают. Эх, а у меня ничего под рукою нет, ни мазей, ни притирок, чтобы зажило поскорее… только вот вспомнилось ни с того ни с сего, как я у Каланды из-под ногтя занозу выгоняла. В позапрошлой жизни это было, там все и осталось, в позапрошлой… а чем черт не шутит? Ведь крутится где-то на донышке памяти, и течет, как влага из прохудившегося меха — прямо на язык, то ли мед, то ли яд, то ли вода чистая…
— С Капова кургана скачет конь буланый… — я прикрыла глаза, сдвигая пальцами края раны, — по дорогам, по лесам, по пустым местам. На коне девица, в руке красна нитица, в иглу вдевает, рану зашивает, кровь затворяет. Ты руда жильная, жильная, соленая, уймись, запрись, назад воротись. Так бы у сей твари не было ни руды, ни крови, а словам моим — замок и засов, замок — небесам залог, засов — под землей засох.
Те, кто нас читают, будут удивлены. Потому что это фанфик. Самый натуральный фанфик, сама до сих пор не верю, что это написала. Фанфик к Petshop of Horrors, замечательной манге, в которую я влюбилась раз и навсегда.
Мир "Золотой свирели" и "Чудовых лугов". Городская фентези-ретро. Первая книга целиком.
Европа лежит в руинах после разрушительной и кровопролитной войны начала века. Но это не та Европа, которую мы привыкли видеть на картах, и не та война, о которой мы читали в учебниках. На руинах разрозненных европейских монархий маги творят свое единое государство, Магистерий. Люди же строят трансконтинентальные лайнеры и огромные корабли, развивают производство, и для этого всем и каждому нужна не нефть, как можно бы подумать, а абсолют — материализованная благодать, которая движет поезда и големов, на которой работают холодильники и артефакты. Среди послевоенной разрухи набирает силу Магический Надзор, лютует Инквизиция.
Ночь на Саэн, ночь Дикой Охоты. В эту ночь оживет горгулья, наказанная Повелителем Полуночи и обращенная в камень. В эту ночь у нее есть шанс заслужить прощение и получить свободу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сильные одарённые не живут как им хочется — они служат государству. Свои кланы охраняют Империю от чужих кланов, а одиночки работают в МВД, ФСБ, или той же Прокуратуре. И Квартальный Поручик один из таких одиночек.
Одержимые местью, люди заходят в самые опасные места, вот и маленькую ведьму Агнешку завели поиски оружия против богини в проклятый лес, где обитают древние владыки, преданные забвению. История Поганой Пущи неразрывно связана с судьбой одной ворожеи, дочери названной самого Лешего, стражницы Беса. Продолжит ли стезю ворожеи Агнешка, или ей уготовлена другая участь — решать отнюдь не ведьме.
Худой, невзрачный отец и маленькая дочь. Их связывали не только узы родства, но и общая тайна…
После битвы с Мордэкая с Сияющим Богом Сэлиором прошло семь лет, и за это время его контроль над своими способностями безмерно возрос. Он наконец нашёл применение «Бог-Камню», но боги хотят отомстить, и желают уничтожить всё, что он создал. Тайны прошлого грозят будущему его королевства, его семьи, и, возможно, даже самого человечества, если только Мордэкай не сможет выяснить, что означает «Рок Иллэниэла». Насколько далеко зайдёт отчаявшийся волшебник, чтобы спасти своих детей… или его усилия лишь обрекут их всех?16+.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Это история о любви и смерти. Или история взросления. Или нечто, основанное на календарных мифах и толике милосердия Божьего.
Городская фентэзи-ретро. Прошло пятнадцать лет с окончания гражданской войны, которая восстановила легендарную монархию и включила в человеческий социум волшебных союзников-фейри. Но кто-то где-то поворачивает невидимые рычаги, бросает камешки в воду — и в мир людей прорывается Полночь. Бывший сапер, а теперь мирный художник Рамиро Илен и его друг и однополчанин, сумеречный фейри День оказываются по разные стороны баррикад. Королева маленькой приморской страны продает душу за свою землю и свой народ, но увы, этого недостаточно.