Золотая шахта - [7]

— Ну, у меня есть моя квартира, — печально улыбнулся он и двинулся по парку перед линией гаражей.

Неясно было, какой дорогой воспользоваться, и он выбрал наудачу: все они шли в направлении дома.

За поворотом дороги он увидел еще одно зрелище. Хоть и меньшего размера, на Рода оно произвело не менее глубокое впечатление, чем дом. Это был женский зад такой же красоты и совершенства линий, одетый в спортивные брюки и торчащий из экзотического куста.

Род был пленен. Он стоял и смотрел, как трясется куст, как зад поворачивается и поднимается.

И тут из куста женский голос произнес совсем не женское проклятие, владелица зада распрямилась и сунула указательный палец в рот.

— Меня укололи! — пробормотала она с пальцем во рту. — Проклятые колючки укололи меня!

— Ну, не нужно было их дразнить, — сказал Род.

Она повернулась к нему лицом. Первое, что заметил Род, были глаза, огромные, совершенно не соответствующие пропорциям лица.

— Я не… — начала она и остановилась. Палец был извлечен изо рта. Инстинктивно одна рука устремилась к волосам, другая начала расправлять блузу, стряхивать прильнувшие листочки.

— Кто вы? — спросила она, и огромные глаза обежали его. Вполне понятная реакция всех женщин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти, и Родни Айронсайдз с достоинством принял ее.

— Меня зовут Родни Айронсайдз. У меня назначена встреча с доктором Стайнером.

— О! — Она торопливо запихивала блузку в брюки. — Мой муж в кабинете.

Теперь он знал, кто она такая. Много раз видел ее фотографии в газетах; но там она обычно была в длинном вечернем платье с драгоценностями, а не в блузе с порванным рукавом. На снимках ее косметика была безупречна, а теперь ее совсем не было, лицо раскраснелось и покрылось испариной.

— Я, должно быть, ужасно выгляжу. Я ухаживала за садом, — без необходимости объяснила Тереза Стайнер.

— Вы сами работаете в саду?

— О, на самом деле очень немного, но зато я все планирую, — ответила она. Она решила, что он очень большой и некрасивый — ну, не совсем некрасивый, скорее потрепанный.

— Прекрасный сад, — сказал Род.

— Спасибо. — Нет, не потрепанный, сменила она мнение, прочный, и черные кудрявые волосы видны в вырезе рубашки.

— Это протея, не так ли? — Он указал на куст, из которого она появилась.

— Ньютан, — ответила она; ему должно быть около сорока; волосы на висках начинают седеть.

— О! А я подумал, протея.

— Да, конечно. Настоящее название «ньютан». У протеи свыше двухсот разновидностей. — И голос его не соответствует внешности, решила она. Он похож на профессионального борца, а говорит, как юрист. Наверно, юрист и есть. По приглашениям Манфреда обычно приходят юристы или консультанты в бизнесе.

— Очень красиво. — Род коснулся одного из цветков.

— Не правда ли? У меня растет больше пятидесяти разновидностей.

Неожиданно они улыбнулись друг другу.

— Я проведу вас в дом, — сказала Тереза Стайнер.

8

— Манфред, здесь мистер Айронсайдз.

— Спасибо. — Он сидел за столом розового дерева, в кабинете пахло воском.

— Чашку кофе? — спросила Тереза от двери. — Или чаю?

— Нет, спасибо, — ответил Манфред Стайнер, не спросив у стоявшего около нее Рода.

— Тогда я вас оставляю, — сказала она.

— Спасибо, Тереза. — Она повернулась, а Род остался на месте, он изучал человека, о котором столько слышал.

Манфред Стайнер казался моложе своих сорока двух лет. Волосы у него светло-карие, почти светлые, зачесаны они прямо назад. На нем очки в тяжелой черной оправе, лицо гладкое, шелковое, мягкое, как у девушки, без признаков щетины на подбородке. Руки, которые он положил на полированную столешницу, безволосые, гладкие, и Род подумал, не использует ли он депилятор.

— Входите, — сказал Стайнер, и Род направился к столу. На Штайнере белая шелковая сорочка, на которой видны жесткие наглаженные складки, рубашка белоснежна, поверх нее галстук Йоханнесбургского королевского клуба гольфа, ониксовые запонки. Неожиданно Род понял, что и рубашка, и галстук ненадеванные: значит, верно то, что он слышал. Стайнер заказывает рубашки дюжинами и каждую надевает только раз.

— Садитесь, Айронсайдз, — Стайнер говорил слегка нарастяжку, с еле заметным немецким акцентом.

— Доктор Стайнер, — негромко ответил Род, — у вас есть выбор. Вы зовете меня либо Родни, либо мистер Айронсайдз.

Ни голос, ни выражение лица Стайнера не изменились.

— В качестве предисловия к разговору я хотел бы припомнить ваши данные, мистер Айронсайдз. Не возражаете?

— Нет, доктор Стайнер.

— Вы родились 16 октября 1931 года в Баттерворте, в Транскее. Ваш отец местный торговец, ваша мать умерла в январе 1939. Отец был призван в пехоту, получил звание капитана и умер от ран на реке По в Италии зимой 1944 года. Вы выросли у дяди со стороны матери в Восточном Лондоне. В 1947 закончили Королевский колледж в Грэхэмстауне. Не сумели получить стипендию в университете Витвотерсренда на горном факультете. Учились в ГГШШ (государственной горношахтной школе) и получили лицензию на проведение взрывных работ в 1949. И поступили в золотодобывающую компанию «Блайвурицихт» в качестве ученика шахтера.

Доктор Стайнер встал из-за стола, подошел к стенной панели, нажал скрытую кнопку, панель отошла, обнаружилась раковина для умывания и вешалка с полотенцами. Не переставая говорить, Стайнер начал тщательно намыливать и мыть руки.