Золотая середина ослика Иа - [9]

Чтобы я не переела сладкого, боженька должен был «наградить» меня свекровью, помесью циркулярной пилы и зуды с подзаводом, бабой, которая будет вещать на всех углах о том, какая у нее отвратительная невестка размером с корову… Но вместе с Иваном в мою жизнь вошла Рина. Понятия не имею, какой год рождения указан у Ирины Леонидовны в паспорте. Да и зачем заглядывать в него, если и так ясно: Рине одиннадцать, она веселая, смешливая, задорная девочка. Только не подумайте, что мать моего мужа – инфантильная особа. Нет, в ней самым невероятным образом сочетаются детскость и взрослость. Рина умная, добрая, всегда говорит о людях только хорошее. Она болтушка, но умеет держать язык за зубами, готовит так, что я стараюсь не есть нигде, кроме дома. А еще Ирина Леонидовна никогда не делает мне замечаний и всегда поддерживает меня.

– Ну очень нужен совет, – тараторила Рина, – прямо позарез. У тебя есть хоть какая-то дальняя родня?

– Вроде нет, – ответила я.

– Есть! – подпрыгнула мать Ивана. – Просто вы сто лет не общались! И вот радость! Сегодня пятиюродная племянница шурина деверя третьей жены четвертого брата твоего папы приехала в Москву!

– А-а-а, – протянула я, – есть такая.

– Молодая, очаровательная, воспитанная девушка из глубинки необъятной России, – подсказала Рина. – Вместе с ней…

И тут раздался звонок в дверь.

– Она! – прошептала Рина. – Танюша, ты все поняла?

– Конечно, – кивнула я, – Ивану не надо знать, что девушка к вам приехала. Она моя родня, свалилась мне на голову без предупреждения.

– Нашу семью Ваня до Адама и Евы знает. Он даже родословную составлял, нанимал ученого. А у тебя могут быть всякие дальние по кривой линии, – тараторила свекровь.

Звонок повторился, мы поспешили в прихожую, Рина распахнула дверь и воскликнула:

– Ой! Это ты!

– Здрассти, – произнесла Нинель Михайловна, соседка с верхнего этажа. – Какой подъемник вы хотите?

– Что? – хором спросили мы.

– Кого и куда нам надо поднимать? – уточнила мать Ивана.

– Вы не в курсе, что в подъезде любимый всеми, наш наилучший друг лифт умер? – сменила тему нежданная гостья.

– Нет, – ответила я.

Нинель схватилась за стену.

– Ты у нас новенькая! Не наша, кровная, подъездная. А у меня с Гаврилой Гаврилычем столько связано. Он так мне помогал! Любил маленькую Нинельку, ни разу меня не подвел. Безотказный Гаврила Гаврилович! Когда я узнала, что он скончался… Рыдала неделю! До сих пор гляжу на дверь, слезы из глаз текут. Ой, мне плохо! Воды!

Мы с Риной бодрой рысью кинулись в кухню.

– В какой квартире жил Гаврила Гаврилович? – спросила я у Рины.

Свекровь в это время наливала в стакан минеральную воду.

– Впервые про него слышу.

– Фамилия редкая, – вздохнула я, – Лифт. Судя по тому, что говорила Нинель, вспоминала, как он любил ее маленькую, Гаврила Гаврилович скончался в преклонном возрасте. Сколько лет соседке?

– По виду триста, – заявила Рина, – по характеру все пятьсот, у нее менталитет Ксантиппы, жены Сократа [1]. Сия дамочка ухитрилась здорово испортить жизнь великого философа. Ну почему умный мужик женился на сварливой бабе? Точный возраст Нинельки никому не известен. И если она еще раз скажет про то, что ты «не родная подъездная», я живо напомню, как Игорь, будущий муж, ее домой привел, невестой назвал, а его отец взял швабру, потряс ею и заорал: «Сынок, лучше на „ленивке“ женись, чем на этой особе. У нее на морде лица написано: стерва с большими запросами». Нинель в наш дом въехала после свадьбы, маленькой она тут не жила. А насчет странных фамилий – у Вани в классе была Лошадь.

Я пришла в восторг:

– Скаковая? И как она там поместилась?

Ирина Леонидовна округлила глаза.

– Это была девочка. Рита Лошадь. Фамилия такая.

Мы вышли в коридор, Нинель выхватила у Ирины Леонидовны стакан, залпом осушила его и скривилась.

– Что ты принесла?

– Воду, – удивилась мать Ивана, – ты же пить просила. А почему спрашиваешь?

– В детстве мы с подругами в деревне бегали на родник, – стала рассказывать Нинель, – а потом у бабушки Лены Ивановой поселился дачник, кандидат наук. Он сказал, что в источнике мертвая вода! Научил нас ее оживлять. Ты употребляешь мертвую воду, меня сейчас от нее аж передернуло.

Рина приоткрыла рот.

– Вода из бутылки «Роса Москвы», – поспешила уточнить я, – вы такую же в супермаркете покупаете, я видела, как домой несете упаковки.

– Да, – согласилась соседка, – но я ее потом оживляю методом батарейной проволоки. Вы готовы вернуть Гаврилу Гаврилыча?

– Откуда? – спросила Рина. – Если с того света, то даже при самом горячем желании это не получится.

– Ошибаешься, дорогая, – оживилась Нинель, – я уже договорилась. Правда, цена не детская. И поскольку речь идет о возврате нашего самого любимого друга, бремя оплаты ложится на наши плечи! Понимаешь?

– Нет, – ответила я вместо Рины. – Нинель Михайловна, я понимаю, что вы очень расстроены…

– Что? – возмутилась соседка. – Расстроена? Деточка! Я убита горем, раздавлена, превращена в обломки, меня уничтожили как личность! Нет ни малейшего желания входить в подъезд. Но если Гаврила Гаврилович опять…

– С того света не возвращаются, – не выдержала я. – Тот, кто вам пообещал за больше деньги реанимировать Лифт, просто мошенник.