Золотая решетка - [13]

Наконец он двинулся в путь, налегая на костыли. За ним следовали мать и отец; при его приближении толпа молчаливо расступилась, образуя пустоту, Эмильен, не промолвив ни слова, направился к родному дому - к булочной, вошел в дом, за ним вошли родители, дверь мгновение оставалась открытой, потом захлопнулась.

- Мы придем попозже, - сказала Агнесса Ирме. - Пожалуйста, отнеси цветы бакалейщице и скажи, чтобы она подержала их до вечера, а вечером мы навестим Эмильена и его родителей.

Ирма скорчила недовольную гримаску.

- Я бы могла прекрасно сама занести им цветы, - сказала Ирма. - Они совсем не тяжелые. А вдруг вечером вы будете заняты.

Агнесса навестила семейство Бегу только через день. Сына не оказалось дома. Мать объяснила, что он отправился на виноградник один, на костылях, и, расплакавшись, добавила, что отныне он решил ни с кем не разговаривать.

- Ну что ж, а вы просто поставьте мои цветы к нему в комнату, мадам Бегу. Я прекрасно понимаю... Я повидаюсь с ним в другой раз.

Агнесса так и не пришла навестить Эмильена. Рокки схватил насморк, чему причиной были прохладные вечера. Впрочем, весна была ранняя и, как всегда, сопровождалась резкими колебаниями температуры. Глубоко под землей шла обычная весенняя работа природы. На мысе Байю снимали уже первые овощи, а зимние запасы на три четверти были еще не тронуты. Все эти заботы поглощали внимание Агнессы.

Насчет сухого гороха она не беспокоилась, он еще может полежать, а они тем временем будут питаться свежим горохом, который созревает уже к концу февраля; сухой горошек не испортится... Другое дело консервы. Хозяйка мыса Байю не особенно доверяла консервам собственного изготовления, это был ее первый опыт, причем пришлось довольствоваться самыми примитивными приспособлениями. Она старалась не слишком придавать значение всем этим трудностям, сознавая, что другим приходится куда хуже, решила не подражать многим женщинам, которые вот уже два года были одержимы заботами о пище. Агнесса хмурилась, когда видела, как растут запасы продовольствия в ее погребе, и горько упрекала себя, зачем послушалась Викторину, которой овладел демон накопления. Но Викторина и не думала сдаваться: если она боится оставить дом без продовольствия, то не столько ради мадам, сколько ради маленького.

Агнесса невольно рассмеялась.

- Ну хорошо, кукурузная мука предназначается для мальчика, не спорю, а при чем тут консервы из лангустов, эти связки красного перца и чеснока, неужели все это он способен поглотить? А вино двенадцатиградусной крепости? Бедный крошка,

и это в два с половиной года! - добавила она, повеселев.

- Вот выдумали! - воскликнула Викторина с провансальским запалом, наставительно подняв палец. - Подумаешь, велика беда - вино чем старше, тем оно, позвольте сказать, лучше, чеснок, когда полежит, только острее пахнет. Нет уж, я знаю

в чем дело: мадам хочет кого-то облагодетельствовать! А кого, скажите на милость? Если кого из здешних, то позвольте вас предупредить: стоит только начать - и придется раздавать направо и налево с утра до ночи. Что, не права я? Ну-ка, скажите сами.

- Бог знает, что вы говорите... у меня и в мыслях этого не было, ответила Агнесса, которая не очень любила, когда угадывали ее намерения.

Викторина и даже юная Ирма, которые живут с ней бок о бок, скоро вообще запретят ей думать.

- Но, - добавила она вслух, - в нынешнее тяжелое время, когда многим не хватает самого необходимого - держать у себя лишние запасы... Неужели вы сами этого не чувствуете, Викторина?!

Агнесса вышла и вернулась в погреб позже, во второй половине дня, зная, что в это время Викторина занята стиркой на маленького. Она вновь осмотрела свои богатства, всю эту снедь и решила отобрать наиболее ценное и пригодное для пересылки. Надо, чтобы тюк получился покомпактнее, а главное - не слишком много весил. Мысль о том, что посылка не должна превышать установленного правилами веса, пришла ей в голову внезапно. До сих пор она посылала продовольствие лишь изредка и то только военнопленным. На этот раз следовало действовать согласно правилам, которые ей не были еще известны, поскольку речь шла о совсем другой категории посылок.

На следующий день Агнесса отправилась в Гиер, где и получила все необходимые сведения. Оттуда же она привезла литровый плоский бидон овальной формы, из алюминия, совсем новенький, - она добыла его у местного аптекаря. Она дождалась вечера и принялась за работу, только когда дом затих.

Посылку Агнесса готовила с каким-то особенным старанием, чуть ли не лихорадочным: раз десять клала на весы упаковочный материал - картон, бумагу, даже веревки; раз десять взвешивала продукты. Со скорбью душевной пришлось отказаться от большой банки томатной пасты, которая весила чуть ли не половину всей нормы. Вместо большой она положила маленькую баночку с томатом, ей было приятно думать, что тетя Луиза, известная в семье кулинарка, попробует ее пасты. Отсыпая кукурузную муку в маленький полотняный мешочек - тара ее собственного изготовления, - она представила себе, как на авеню Ван-Дейка эта мука превратится в пирожки, оладьи, кашку для маленьких. Наконец она установила реальный вес посылки с точностью до десяти граммов, рассовала по уголкам между банок миндаль, а оставшиеся промежутки заполнила не стружками, а тмином, розмарином и лавровым листом.