Золотая Пуля, или Последнее Путешествие Пелевина - [40]
— Каким совком?
— Красным.
— Совком… Хм… В том, общеизвестном, смысле?
— В том самом.
— А позвольте узнать…
— Всё! — вдруг грубо прервал его Виктор. — Отставить вопросы! Некогда. Итак уже… С вами тут… И, вообще, вы теперь — Воин Света, а это значит единица самостоятельная. И целокупная. Нянчиться с вами здесь никто не будет, сопли подтирать — тоже. Во всё врубайтесь сами, — по ходу пьесы. Авиация, — приказал Виктор освободившемуся Испанскому Лётчику, — выдай ему автомат. И фуфайку. Видишь, продрог новобранец. Обмундированьице на нём не по сезону.
Лётчик кивнул, отдал командиру одигоний и направился к военно-полевым баулам.
А Виктор аккуратно пристроил навигационный комплект в свою офицерскую сумку, да как вдруг неожиданно схватит актёра за лацканы пиджака, да как резко подтянет его к себе, да как завращает страшно выпученными глазами, да как заорёт, грозно брызгая в перекошенное от страха лицо ядовитой слюной:
— Когда и где вы родились?! Быстро!!
— Ноль третьего третьего пятьдесят третьего в Саратове, — вскрикнул актёр испугано, словно боец первого года службы на первом в своей жизни инспекторском опросе.
— Ваша фамилия?! — продолжал в свой черёд орать дурным голосом сержанта американской армии Виктор.
— Косулин-Голенищев, — ответил актёр и отвёл глаза свои бесстыжие в сторону.
— В глаза смотреть! Я настоящую фамилию у вас спрашиваю! — не унимался Виктор, озверевший на пустом вроде месте. — Ну, быстро, — ваша в миру фамилия! Быстро, говорю.
— Козюлины мы, — еле слышно, дрожащим голосом, выдавил из себя актёр.
— Громче!!
— Козюлин, — уже гораздо громче произнёс актёр.
— В какой партии состоите?!
— В партии?
— Да, в партии!!
— А-а, в партии…в этом смысле… Был приписан по разнарядке к сочувствующим «едру», пока… Пока… Ну вы сами знаете.
— Знаю, — подтвердил Виктор, что ему действительно известно об общеизвестном, и уже спокойным своим голосом спросил: — Так на кого работаете, Козюлин?
— В театре служу, — всхлипнув, доверительно признался актёр.
— Успел её вчера трахнуть?
— Нет… Кого?
— Ладно, Козюлин, не хнычьте, — Виктор разгладил лацканы его пиджачка и стряхнул пыль с правого его плеча. — Это я так орал, для порядку… Подумал, а вдруг вы шпиён, — решил проверить.
— Я не шпион, — замотал головой артист.
— Вижу, Козюлин, что вы не шпион. На шпиона вы никак не тянет… Ладно. Дюк, фу! Отпусти его, — скомандовал Виктор псу и уже заботливо, выдавая «слуга царю, отец солдатам», направил он артиста к Испанскому Лётчику: — Идите, Король, вон туда, наденьте тёплый «вшивник». Там славный, я вам доложу, хандыхок, — в смысле, — сэконд-хэнд — имеется. Целый куль. Рекомендую. Что-нибудь да подберёте. Тем более, что вам по профессии это дело привычное — в чужом барахле ходить… И в чужой шкуре. Да?
И актёр, кивнув, послушно потопал туда, куда его направили. А сам Виктор вернулся к делам текущим и уже у подбегающего Японского Городового спросил с нетерпением:
— Ну, что там?
— Всё нормально, командир, — успокоил ему Городовой, — всего один гражданский, немного в шоке, но цел-невредим.
— А машина как?
— Машина в порядке. Левое переднее пробито, но есть запаска.
— Хорошо, — кивнул удовлетворённый Виктор и, за секунду всё взвесив, приказал: — Тащи гражданского. Говорить с ним буду.
И Городовой вскоре вывел из темноты немолодого бурята, по самые гланды ошарашенного неожиданным вооруженным нападением.
— Сайн байна! — поприветствовал Виктор человека, пытаясь благожелательной интонацией хоть немного его успокоить. Получилось не очень.
— Не убивайте, — попросил бурят лихих ребят. — Забирайте всё, машину забирайте, только, однако, не убивайте.
— Да никто… — начал было Виктор объяснять буряту, что никто не собирается убивать его, да только тот не унимался.
— Только не убивайте, — ещё раз попросил бурят и принялся зачем-то объяснять причину такой своей вполне естественной просьбы: — Детей много, однако. Шесть-семь и ещё. Меня убьёте, кого есть будут?
— Успокойся, друг, никто тебя убивать не собирается, — попытался втолковать ему Виктор. — Мы свои, друг. Понимаешь? Свои.
— Свои? — недоверчиво переспросил бурят.
— Свои, — ещё раз подтвердил Виктор и поинтересовался: — Скажи, друг, если не секрет, ты это куда направляешься в такую рань?
— В город, однако, — пожав плечами, мол куда ж ещё, ответил абориген и вдруг затараторил: — Мясо на рынок везу. Корову забил, однако. Засуха была. Пять коров — куда? Корма совсем плохо собрал. Зима придёт, что давать буду? Всех не уберечь. Не перезимуют, однако. А перезимуют, всё одно Шоно заберёт. А так продам, — денег мало-мало выручу. И дочке старшей за институт, однако… Только не убивайте.
— Не убийцы мы. Слушай, друг, скажи, а до Буряндая отсюда, сколько будет? — притормозил его практическим вопросом Виктор.
— Однако, по тракту до сворота километров сорок-пятьдесят будет всяко-разно, и там ещё туда-сюда двадцать, — прикинул бурят.
Выходит, погрешность приличная у старого одигония на поверку. Проржавели, видно, старые механизмы. Виктор призадумался. Не надолго. Быстро принял очевидное решение и спросил у славного потомка Гэсэра:
— Ты, друг, за мясо сколько выручить-то в городе рассчитывал?
Вся эта удивительная и головоломная история началась с восьмой рюмки русской водки, выпитой одним из трех друзей, реальных таких пацанов, в ресторане «Сорвейн». Сгоряча покинув «порт приписки», парни неожиданно оказались там, где абсурд происходящего достиг последнего предела. Они попали туда, где бытие и небытие, былое и грядущее, истина и абсурд, святое и греховное, «я» и «он», молчание и слово — любые оппозиции вовсе не противопоставлены друг другу. И выпала друзьям Великая Миссия Спасения Абсолюта, а значит, избавления человечества от неисчислимых мук, бедствий и страданий, которыми люди во все времена расплачивались за свое бытие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.