Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта - [68]

Несмотря на легендарный характер этих рассказов и их явную мусульманскую ориентацию, они несут в себе историческое зерно. Сайф-ад-дин Бахарзи имел большое влияние на Берке и поддержал его вступление на трон. Иметь правителя-мусульманина во главе Улуса Джучи было в интересах мусульманского духовенства Мавераннахра, тем более что в 1251 г., со вступлением Мунке на престол великого хана, Мавераннахр попал под власть ханов улуса Джучи. После захвата власти Мунке все взрослые сыновья и внуки Чагатая были казнены вследствие их заговора против Мунке, поэтому улус Чагатая, частью которого был Мавераннахр, был отдан в удел потомкам Джучи. Почти на десятилетие великая Монгольская империя оказалась в руках Толуидов и Джучидов, тогда как потомки Чагатая и Угедея на время лишились власти[264]. Именно на этот период приходится воцарение Берке (1257 г.), и, должно быть, оно было с радостью и энтузиазмом воспринято мусульманами Мавераннахра. Однако правление Берке в Бухаре оказалось недолговечным. В ходе мятежей, последовавших за смертью Мунке (1259 г.), сторонники Берке пали жертвой вражды между Ариг-Букой и Хубилаем, провозглашенных великими ханами. Алгу, внук Чагатая, со своим войском пришел в Бухару и перебил всех нукеров Берке и их сторонников. Его жертвой пал и сын Сайф-ад-дина Бахарзи Бурхан-ад-дин.

Мусульманское население Бухары было благодарно своему правителю-мусульманину Берке, который всегда милостиво относился к своим подданным-мусульманам. В сочинении Джузджани сохранились два заслуживающие внимания мусульманских предания, восходящих к свидетельствам очевидца и современника тех событий. Этим достойным доверия свидетелем был Саид Ашраф ад-дин, самаркандский торговец, который приехал в Дели в 657 г.х. (29 декабря 1258 — 17 декабря 1259 г.) и был радушно принят при дворе Насир-ад-дина Махмуд-шаха (1246–1265). Ашраф ад-дин был сыном саййида Джалал ад-дина Суфи, которому принадлежала ханака Нур ад-дина Слепого. Ашраф ад-дин сообщил две истории (хадиса) о мусульманстве Берке. Его рассказы близки по времени к описываемым событиям; он встречался с Джузджани в 1259 г., а сами события происходили между 1257 и 1259 гг. Следовательно, истории ученого саййида, полученные из первых рук, заслуживают особого внимания.

Первый рассказ Ашраф ад-дина переносит нас в Самарканд между 1257 и 1259 гг. В то время город был охвачен спорами и враждой между мусульманами и христианами-несторианами. Христианская община пожаловалась монгольскому начальнику на то, что молодой христианин принял ислам. Монголы попытались убедить его отречься, но юноша проявил упорство и принял мученическую смерть за ислам. Тогда мусульманская община, шокированная и встревоженная его смертью, решила записать свои показания и послала их ко двору Берке. Ашраф ад-дин был в составе делегации, которая одержала полную победу. Воины Берке отомстили самаркандским христианам, устроив резню в церкви. Это нанесло смертельный удар по несторианству в Самарканде, от которого христианская община уже не оправилась.

В другой истории Ашраф ад-дин рассказывает об отношениях между Сартаком и его дядей Берке. Этот рассказ носит яркую мусульманскую окраску и имеет вполне легендарный характер. Мусульманская традиция возводит вражду между Сартаком и Берке к христианству и мусульманству этих правителей. Возвращаясь от великого хана Мунке, который утвердил Сартака правителем Золотой Орды, Сартак не навестил своего дядю Берке под предлогом того, что встреча с мусульманином приносит неудачу христианам. Берке был огорчен и, проведя три ночи и три дня в молитвах и стенаниях, навлек на Сартака проклятие: Аллах поразил Сартака болезнью желудка, и тот вскоре умер. Единственное зерно исторической правды в этом рассказе заключается во враждебных отношениях Сартака и Берке, которые могли быть в лучшем случае окрашены, но уж никак не вызваны их религиозными предпочтениями. Антагонизм Сартака и Берке, вероятно, был известен широкому кругу современников, которые не особо верили в то, что Сартак умер естественной смертью. Армянин Киракос Гандзакеци передает те же слухи, вариант которых нашел отражение в пересказанном выше отрывке из труда Джузджани. Он утверждает, что Сартак был отравлен Берке и его братом Беркечером. Имеют ли эти обвинения современников в адрес Берке под собцй прочную основу или же являются клеветническими, в данный момент определить невозможно. Джузджани, чьи симпатии к Берке вне сомнений, зафиксировал вариант, в котором Берке имеет лишь косвенное отношение к смерти Сартака. Эта отретушированная и проникнутая мусульманским духом версия слухов, очевидно, должна была скрыть истинную роль Берке и отвести от него подозрения в причастности к смерти Сартака.

Обращение Берке в ислам было его личным выбором, обусловленным политическими и религиозными мотивами, но последствия этого поступка коснулись не только его одного. С 1257 г. он действовал уже не как частное лицо, а как важная политическая фигура, хан Золотой орды. Родственники и ближайшее окружение последовали его примеру, приняв религию пророка. Сообщают, что мусульманами стали два его брата: Тог-Тимур (по рассказу Абу-л-Гази) и Беркечер (по сообщению Киракоса Гандзакеци). Ислам приняла и его жена Чичек-хатун, которая приказала построить переносную шатровую мечеть, которую собирали каждый раз в местах стоянок. Это описание является интересным примером сочетания новой мусульманской и старой кочевнической практики. Согласно ал-Муфаддалю, эмиры Берке также стали мусульманами, и при каждом из них состоял муэдззин и имам. Более того, свои муэдззины и имамы были и у жен эмиров. Ислам приняла не только семья Берке и часть аристократии, но и значительное число его соплеменников, составлявших ядро его войска. Рукн-ад-дин Байбарс сообщает интересную подробность, касающуюся посольства Берке в Египет в 661 г.х. (1262–1263 гг.). Два татарских посла прибыли от Берке, чтобы объявить мамлюкскому двору об обращении их господина в ислам. В послании Берке, обращенном к мамлюкскому султану, содержался список с именами татарских семейств, принявших ислам, с перечислением по племенам и родам. При Берке появились и улемы с саййидами, которые начали проповедовать ислам в ханафитском изводе. Несмотря на некоторые преувеличения, которые допускают мусульманские источники относительно размеров влияние ислама в государстве Берке, невозможно отрицать сам факт. Воля монгольского хана открыла мусульманской идеологии и учреждениям дорогу в кипчакские степи.