Золотая Орда. Между Ясой и Кораном. Начало конфликта - [5]
С позиции Роджера Бэкона, монголы не этническая, а религиозно-политическая общность. Империя была открытой системой, ориентированной на включение и адаптацию новых групп. «Монголами» становились все, кто обрел свое место в новой иерархии власти. По мнению П. О. Рыкина, в «Тайной истории монголов» термин mongqol играл роль не этнонима, а своего рода классификационной категории, куда включаются группы, провозгласившие Чингиса ханом. С именем «монгольской» идентичности произошла занимательная трансформация: став обозначением обширной державы, раскинувшейся «от восхода солнца до его захода», термин mongqol приобрел престижные коннотации и превратился в нечто вроде статусного индикатора, обладание которым давало право на пользование определенными «корпоративными привилегиями»[21]. К концу XIII в. эта ситуация достигла своего пика. «В настоящее время, — пишет Рашид-ад-дин, — вследствие благоденствия Чингис-хана и его рода, поскольку они суть монголы, — [разные] тюркские племена, подобно джалаирам, татарам, ойратам, онгутам, кереитам, найманам, тангутам и прочим, из которых каждое имело определенное имя и специальное прозвище, — все они из-за самовосхваления называют себя [тоже] монголами, несмотря на то, что в древности они не признавали этого имени. Их теперешние потомки, таким образом, воображают, что они уже издревле относятся к имени монголов и именуются [этим] именем, — а это не так, ибо в древности монголы были [лишь] одним племенем из всей совокупности тюркских степных племен» (Рашид-ад-дин. Т. I. Кн. 1. С. 103).
В чем же, на взгляд Роджера Бэкона, заключалось монгольское «религиозное учение»? Он полагает, что монголы почитают единого всемогущего Бога. Стремятся же они к могуществу и господству. Эти сведения он взял из отчетов францисканских миссий. Францисканцам же это растолковали несториане из окружения великого хана. Согласно монгольской доктрине Вечного Неба, Чингис-хан должен быть владыкой Мира. Харизматический лидер находился в прямом контакте с высшими силами. Несториане перенесли функции Тенгри на своего небесного Бога, но замещение не прошло даром: несторианский Бог озабочен успехами только Чингис-хана[22]. Внешне (на уровне терминов) ничего не изменилось, по смыслу же это была совершенно новая идея. Католическая Европа не поняла сути несторианских метаморфоз. Роджер Бэкон отделяет почитание монголами единого Бога от их стремления к господству. Для монголов имперского периода это слитная конструкция.
В 1245 г. русский архиепископ Петр сообщил Лионскому собору: «Намерены они подчинить себе весь мир, и было им божественное откровение, что должны они разорить весь мир за тридцать девять лет» (Английские источники, с. 152). В 1242 г. Понс де Обон, магистр ордена тамплиеров во Франции, направил послание Людовику IX, где сообщает о дипломатических контактах между рыцарями и монголами: «И если к ним посылают какого-либо гонца, его берут передовые в войске, завязывают ему глаза, и ведут его к своему государю, который, по их словам, должен быть владыкой всего мира» (Понс де Обон, с. 6).
В классификации Роджера Бэкона мировые религиозные учения выстроены по степени удаления от совершенства единого Бога. Роджер Бэкон вводит в классификацию и дополнительный критерий: цель, а именно достижение счастья в настоящей и будущей жизни. В результате получается, что монголы, подобно христианам, веруют в единого Бога, но совершенно не заботятся о будущей жизни, горя желанием повелевать над миром.
Не все были готовы столь радикально обновить свой взгляд на религиозную ситуацию в мире. Например, венгерскому архидиакону Фоме Сплитскому трудно выйти за пределы традиционной для Средиземноморья схемы, при этом его позиция выдает полную неопределенность: «Они не связаны ни христианским, ни иудейским, ни сарацинским законом, а потому им не ведома справедливость и не соблюдают они верности клятве» (Фома Сплитский. XXXVII). Для него монголы это просто нечестивый народ.
Другие наблюдатели услышали и поняли, в чем заключалась суть имперской толерантности. По словам папского посланника Андре де Лонжюмо, «король тартар домогается только власти над всеми и даже монархии над всем миром и не жаждет чьей-нибудь смерти, но дозволяет каждому пребывать в своем вероисповедании, после того как [человек] проявил к нему повиновение, и никого не принуждает [совершать] противоположное его вероисповеданию» (Английские источники, с. 133).
То же самое утверждает персидский историк Джувайни: «В согласии с Ясой и обычаем монголов каждый, кто покоряется и подчиняется им, получает безопасность и освобождается от ужаса и немилости их жестокости. Кроме того, они не препятствуют никакой вере и никакой религии — как можно говорить о препятствии? — они даже поощряют их; и свидетельство этого утверждения — слова Мухаммада (да будет мир с ним!): "Истинно, Аллах укрепит свою религию через народ, у которого не будет никаких богатств". Они освободили наиболее ученых из приверженцев каждой религии от любых налогов и от тягот податей; их священная собственность и наследство, которое они оставили для всеобщего употребления, принадлежащие им крестьяне и земледельцы также объявлены освобожденными от налогов; и никто не может поносить их, особенно имамов веры Мухаммада и особенно теперь, во времена правления Менгу-каана, когда несколько принцев дома Чингис-хана, его дети и внуки, объединили достоинства ислама с властью над миром; и так велико число их последователей и приверженцев, которые украсили себя драгоценностями благодати веры, что их невозможно сосчитать и исчислить» (
Настоящая книга посвящена исследованию восприятия катастроф и загадочных природных феноменов в Средние века При дворах правителей имелись специализированные группы астрологов, в чьи обязанности входил запуск сценариев восстановления коллективного психического равновесия, нарушенного катастрофами Иногда астрологи занимались строго обратными вещами. В военной магии применялись широко известные практики вызывания дождя и снежной бури. Они принимались большинством и были предметом критики со стороны меньшинства.
Была ли Золотая Орда исламским государством? На этот вопрос существует два взаимоисключающих ответа. В центре внимания исследования историка А. Г. Юрченко фигура хана Узбека, который, согласно агиографической традиции, объявил ислам государственной религией Золотой Орды. Однако если заняться расследованием хотя бы трех сюжетов (о сути праздника, который отметил хан Узбек в июне 1334 г.; о женитьбе Узбека на одной из жен своего отца; о значении золотого полумесяца над дворцом хана), то, как полагает исследователь, мы увидим имперские структуры повседневности, неподверженные предписаниям ислама.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.