Золотая нить Дао - [52]

Ли я увидел только на четвертый день. Я очнулся в очередной раз и на этот раз вместо Славика увидел Учителя. Он массировал мне грудь. Его лицо было подчеркнуто будничным и спокойным.

– Пора тебе выпить немного рыбного бульона, – сказал он.

В его руках появилась большая резиновая клизма с наполовину обрезанным кончиком, чтобы расширить отверстие. Ли отодвинул мне пальцем губу, разжал зубы и, вставив клизму в рот, заставил меня проглотить немного рыбной ухи. Больше всего меня поразила именно будничность ситуации. Я по-прежнему ничего не мог вспомнить и не чувствовал своего тела. Было только отчужденное спокойствие и отрешенность. Ли начал растирать мое тело, надавливая на какие-то точки. Иногда он снова давал мне бульон. Тело начало понемногу обретать чувствительность, но еще оставалось легким и невесомым. Голова казалась пустой. Было такое ощущение, что даже слабое прикосновение к ней вызовет гул, как удар по колоколу.

Когда я снова проснулся, Ли и Славик сидели у костра, поджаривая мясо на шампурах. Учитель не обращал на меня внимания, рассказывая Славику какие-то истории. Как выяснилось потом, Ли велел Славику вести себя так, словно ничего особенного не произошло, но по тому, как мой приятель смотрел на меня широко раскрытыми глазами с застывшим выражением лица, я догадался, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

Память о случившемся вернулась ко мне только через несколько дней. Я постепенно начал двигаться, нормально есть, хотя и без всякого аппетита, скорее созерцательно наслаждаясь пищей. Мы говорили о посторонних вещах, не касаясь моего состояния. Ко мне начали приходить отдельные воспоминания, но они были смутными, неконкретными. Я что-то чувствовал, но никак не мог ухватить суть этого чувства. Я съездил на сутки домой, потом в совхоз провести занятия с кружками, и, когда я возвращался из совхоза, сидя в автобусе в полусонном состоянии, что-то вдруг вспыхнуло в моем мозгу, и я полностью вспомнил и восстановил события той ночи, когда я вошел в состояние «серебряного тумана».

Вернувшись на водохранилище, я разыскал Славика и с жаром принялся пересказывать ему свои воспоминания. Он сказал, что Ли запретил ему обсуждать со мной эту тему до тех пор, пока я сам не смогу вспомнить, и рассказал мне все, что он видел.

К ночи Славик вернулся с дежурства и подошел к полянке в тот момент, когда мы с Учителем начали бой. Он говорил, что никогда в жизни не видел такой скорости движений. Мы носились по полянке, как два урагана. Удары следовали с такой скоростью, что было невозможно различить отдельные движения, воспринимался только их общий рисунок. Я почти ни в чем не уступал Ли и прыгал на такую высоту и таким образом, что это превышало любые возможности человека моей комплекции.

– Правда, я не мог понять, – добавил Славик, – почему ты в прыжках быстро-быстро вращаешь ногами, словно едешь на велосипеде.

В течение долгих часов, пока длился бой, Славик сидел в зарослях молодого сосняка на краю полянки, и зрелище так захватило его, что он вошел в состояние, близкое к трансу. Его тело застыло и словно окаменело, он не чувствовал ни своего дыхания, ни ощущения неудобства оттого, что долго находится в неподвижности. Он был целиком поглощен созерцанием боя.

Только после разговора со Славиком я наконец полностью осознал сущность происшедшего и почувствовал необычайное удовлетворение, поскольку, испытав состояние «серебряного тумана», я завершил прохождение первой большой ступени обучения. Потом Славик рассказал мне, чем закончились мои подвиги, и, хотя эта часть истории не была особо вдохновляющей, моя радость от этого не уменьшилась.

Прежде чем я отключился, у меня началась рвота. Я настолько испортил поляну, что Ли даже высказал сомнение, что в дальнейшем будет целесообразно здесь тренироваться. У меня полностью очистился желудок, и Славику, которому Ли приказал меня, уже отключившегося, раздеть и отмыть, пришлось нелегко. Потом Славик одел меня, укутал одеялами и завернул в полиэтилен. Мы и раньше иногда пользовались полиэтиленовой пленкой, когда ночевали в лесу, и Славика поразило то, что в этот раз мое тело почти не испаряло влаги и пленка не запотела, как обычно.

Все трое суток Ли и Славик непрерывно заботились обо мне. Учитель делал мне массажи, заставлял Славика поочередно растирать мои конечности. Он нагревал соль на старой сковородке и в мешочке накладывал ее на те или иные зоны моего тела. Он делал мне баночный массаж, кровопускание, прижигание конусами из трав. Периодически он давал задание Славику выполнять с моим телом разные манипуляции. Иногда для этого требовалось поднимать меня и привязывать к дереву, придавая конечностям определенные положения. Славик рассказал, что его поражали неадекватные реакции моего тела.

В какой-то момент Ли велел ему привязать меня к дереву и парить мне ноги в обжигающе горячей воде. Славик сначала поставил одну мою ногу в воду на несколько минут, через некоторое время он должен был начать согревать другую ногу, и так как ему мешала первая нога, он ненадолго вынул ее из горячей воды и поразился: вместо того чтобы покраснеть и согреться, как это обычно бывает, она была бледной, синюшной и холодной, словно находилась в снегу, а не в горячей воде. Только минут через 10–15 после того, как Славик снова опустил ее в воду и еще подлил кипятка, она стала приобретать нормальный цвет.