Золотая нить Ариадны - [4]

Я пишу об этом потому, что у читателя может сложиться впечатление будто золото в Магаданской области воровали только выходцы из Кавказа. В действительности, как известно, преступность везде носит интернациональный характер, и в Магаданской области преступления совершали люди разных национальностей, в том числе и русские, об этом свидетельствуют другие уголовные дела, хранящиеся в архивах ФСБ.

Предлагаемая читателям книга состоит из двух частей. Помимо повести в нее включены очерки и рассказы, посвященные 60-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Некоторые из них написаны по малоизвестным архивным материалам, которые стали известны благодаря моим коллегам из числа бывших ответственных работников КГБ СССР.

Автор

ЗОЛОТАЯ НИТЬ АРИАДНЫ (ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПОВЕСТЬ)

Посвящается сотрудникам Магаданского управления ФСБ

I ПЕРВЫЕ ШАГИ

Резкий, раздирающий душу, как сирена «скорой помощи», звонок телефона внутренней связи, к которому никак не мог привыкнуть, заставил вновь вздрогнуть. Простительно было бы иметь такой зуммер телефону прямой связи с начальником управления, а нет же — тот телефон издавал сигнал мягкий, ласкающий слух, хотя на другом конце провода нередко возникал электрический заряд такой мощности, что его разрядка на начальнике отдела всегда была ощутимой.

Другие телефоны на приставном столике звонили как нормальные, а этот всегда с каким-то надрывом, в котором инстинктивно улавливалась неприятная информация. Полчаса тому назад по нему из кадрового аппарата сообщили, что работниками ГАИ задержан молодой, еще года не проработавший сотрудник отдела, находившийся за рулем в нетрезвом виде. Тот самый, против принятия которого на работу в органы КГБ я решительно возражал. Что-то мне не понравилось в его облике и поведении во время ознакомительной беседы. Так сразу и не скажешь что именно: то ли бегающие глазки, в которых, говоря словами героя А. Платонова, «улавливаешь потаенные мысли», то ли неглаженые брюки и нечищеные ботинки, то ли потная ладонь — или все это вместе оставило неприятный осадок и навело на мысль, что наши ряды пополняются не очень серьезным человеком. Однако кадровики тогда убедили в обратном, делая упор на его «пролетарское» происхождение: из рабочей семьи, служил в армии, после армии стоял у станка на заводе, затем учился в университете. И я уступил, а теперь вот уже пожалел о своем согласии.

На этот раз снова звонил заместитель начальника управления по кадрам. Не дав ему сказать и слова, я раздраженно спросил:

— Ну, кого еще там задержали?

— Да нет, никого больше не задержали, а относительно того вашего «бойца» только что звонили из ГАИ, сказали, что экспертиза не показала алкоголь, а сам он говорит, что выпил бутылку пива, и его в такую жару развезло.

— Меня это совершенно не утешает: коли попал в ГАИ, значит, виноват. Он что, разве не знал, что после пива нельзя садиться за руль? А если бы человека задавил? Если тебя развозит от бутылки пива, пей кефир или простоквашу. Да я и не очень верю в эту легенду относительно одной бутылки. Там ваши сотрудники, наверное, уже «подработали» гаишников?

— Обижаешь, товарищ начальник, — шутливо отреагировал главный кадровик. — Что ж, как говорится, и на старуху бывает проруха, мы тоже иногда ошибаемся. Зато сейчас к вам приведут нового сотрудника, который наверняка вам понравится.

До деталей помню тот день, когда работник кадрового аппарата привел ко мне в кабинет молодого человека спортивного склада, с приятной, я бы даже сказал, обворожительной улыбкой. Забегая вперед, беру на себя смелость утверждать, что его улыбка, с первого раза располагающая к нему людей, всегда играла и наверняка и сейчас играет далеко не последнюю роль в быстром установлении психологического контакта с людьми, что крайне важно для любого человека, но особенно для сотрудника спецслужбы. Кроме улыбки запомнилось и открытое чисто русское лицо и привычка смотреть в глаза собеседнику.

— Лейтенант Маренков, — коротко и по уставному представился он.

Первая ознакомительная беседа была недолгой — что за полчаса, по сути дела формального, больше для протокола, разговора выяснишь — вся проверка будет впереди, однако, не изменяя своей привычке, я поинтересовался мотивами перехода с более престижной должности — первого секретаря райкома комсомола крупного промышленного района, где на учете состояло восемнадцать тысяч комсомольцев, на самую черновую и рутинную работу в органах госбезопасности.

Получив исчерпывающий ответ — мотивы, безусловно, были патриотические, а не меркантильные, я тогда сказал ему, что главным критерием оценки нашей работы являются, конечно же, конкретные результаты.

— Я имею в виду не аресты — мы о них уже забыли, старые завалы пока никак не разгребем, а получение упреждающей информации с целью недопущения, предупреждения и пресечения готовящегося преступления. Все это у вас будет впереди. Беритесь за дело засучив рукава. И еще одно предупреждение — временно вам сидеть в президиумах за кумачовой скатертью, наверное, не придется.

На старой работе наверняка не проходило недели, чтобы он не восседал в президиуме: если ни в своем райкоме, то в горкоме, если ни в горкоме, то в обкоме комсомола или даже в райкоме партии — что-что, а заседать-то мы в те годы умели…