Золотая ложь - [17]

Ее рот скривился, стоило вспомнить о предложении матери – составить список «за» и «против». Брак должен заключаться по любви, по страсти. Это как нечто безрассудное, как кувырок через голову. Брак не должен основываться на IQ, на уровне образования, семейных связях или деловой выгоде. Ее мать и отец едва ли служили ярким примером страстной любви. Тем не менее они женаты уже тридцать один год. Может быть, что-то и было у них в прошлом, но ребенком она этого не понимала.

Пейдж нажала на тормоз, когда светофор загорелся красным. Ей надо повернуть направо. Это самый быстрый путь домой. Но она особенно остро ощутила потребность поговорить с человеком, который понял бы ее.

К сожалению, как напомнила ей мать, все ее подруги уже имеют семьи или собираются выйти замуж. Кроме того, уже почти девять часов вечера, будний день. Она не могла запросто зайти к кому-то, особенно к семейным подругам. Если однажды женщина прошла по дорожке, усыпанной розами, к мужчине, которого она любила, то она изменилась безвозвратно. Стала половиной пары, к ней теперь не явишься повидаться запросто, без особой причины.

И, если быть абсолютно честной, большинство из ее подруг не были ей близки и до своего замужества, просто сошлись «поневоле»: вместе учились в частной школе, колледже или были дебютантками. Это были прекрасные во всех отношениях женщины, с которыми Пейдж теперь иногда обедала, но не доверяла свои тайны, не откровенничала – ничего более серьезного, чем совместный шоколад после занятий пилатесом.

Она не привыкла делиться своими личными делами ни с кем. Расскажи – и тут же станешь объектом сплетен. Независимо от того, насколько близки друзья, откровенность всегда может стать публичной. Все-таки она – Хатуэй.

Пейдж быстро приняла решение, повернула налево на зеленый свет и устремилась через весь город туда, где надеялась облегчить душу. Она нашла место для парковки недалеко от популярного бара. Это был бар, в который кого-то из Хатуэев можно затащить только мертвым. «Но я еще не умерла», – подумала Пейдж, улыбнувшись, вышла из машины и направилась ко входу.

«Фаст Вилли» был уютным спорт-баром со стенами, на которых не было живого места: фотографии известных спортсменов-посетителей на каждом дюйме, ни одного свободного места. Некоторые из них подписали контракт с владельцем, Вилли Бартоломью, представлявшим третье поколение Бартоломью. Насколько она знала, он играл во второстепенной бейсбольной лиге. В баре работало четыре телевизора, по одному в каждом углу комнаты, маленькие столики теснились рядом друг с другом, но иногда их сдвигали, и возникал импровизированный танцпол. По выходным бар переполняли посетители, но сегодня в нем тихо разговаривали и слушали мелодии из музыкального автомата пришедшие после работы люди.

Пейдж прошла мимо столиков и направилась к пустому барному стулу.

– Что делает у нас красотка из верхнего города? – спросил рыжий бармен, убрав салфетку, которой протирал стаканы.

– Ищу друга, – ответила она.

– Как все мы? Ищешь красавчика? – спросил он, криво усмехнувшись. – Я могу быть чертовски привлекателен, если ты понимаешь, о чем я…

– Своей подружке-обезьяне расскажешь. Вот так-то ты завлекаешь умную женщину?

– Разве стал бы я делать такие предложения умной женщине? – Он заговорщицки подмигнул ей.

– Ах, извини. Думала, ты со мной разговариваешь, но ошиблась, – рассмеялась Пейдж.

– Что ты будешь – обычный бокал шардоне?

– Водочный коктейль, – заказала Пейдж. – Водку с соком лайма.

– Ты же не пьешь водку.

– Сегодня вечером пью.

– О, мой бог! – Бармен театрально хлопнул себя по лбу. – Дай догадаюсь. Ты была у своей матери? Зачем?

– Крайний случай, поверь мне.

– Пейдж-Пейдж, когда же ты повзрослеешь?

– Заткнись, Джерри. Я пришла сюда не ради нотаций. Мне нужно напиться.

– Ты не напьешься. – Джерри Скэнлон вытащил бутылку минеральной воды, насыпал лед в стакан и налил в него воды. Протянул ей. – Попробуй.

– Туда бы немного водки.

– Тогда мне снова придется приводить тебя в порядок, если тебя начнет тошнить. Избавь меня, пожалуйста, от этой чести. Не знаю, как ты, но я этот опыт повторять не собираюсь.

Пейдж постаралась нахмуриться, но вместо этого прыснула от смеха. Джерри был для нее почти как брат. Он был сыном Рут Скэнлон, одной из домработниц в их фамильном особняке. Джерри с матерью переехали в квартиру над гаражом, когда Пейдж исполнилось одиннадцать. В тринадцать лет Джерри сделался ее персональным мучителем-вредителем, занудным старшим братом и лучшим другом. Парень спас ее от одиночества, их дружба длилась пять лет, пока Рут не уволили во время одной из ежегодных «чисток» слуг, которые регулярно проводила Виктория Хатуэй.

Пейдж все еще помнила свою тоску и одиночество, когда Джерри с матерью переехали в Сан-Диего. Семь лет спустя Джерри вернулся в Сан-Франциско, и они снова нашли друг друга. Вот уже на протяжении многих лет они поддерживали связь. Странная, но тесная дружба между рыжим, веснушчатым профессиональным спортсменом, превратившимся в бармена, и образованной светловолосой девушкой из высшего общества. Она так о себе вовсе не думала, но знала, что большинство друзей Джерри представляли все себе именно так. Нельзя сказать, что они с Джерри были неразлейвода: они вращались в разных кругах, за исключением тех случаев, когда были вместе, а это происходило не так часто, как ей хотелось бы. Пейдж чувствовала себя виноватой, но Джерри понимал, что она разрывается между тем, что должна делать, и тем, что ей велит сердце.