Золотая Ладья - [56]

— Выходит, о дочке Тудуна ты соврал?

Молодой варн самодовольно подкрутил тонкий ус.

— Ну, почему же? Она была ко мне неравнодушна, и даже сам Тудун намекал мне, что если я вернусь с удачей, то могу рассчитывать… Но только в сердце моем навряд ли отыщутся ответные чуства. И вовсе не ради этого отправился я в путь.

— А ради чего?

Кандих уже собирался ответить, как вдруг князь поднял руку, останавливая отряд.

— Всей толпой не пойдем — напугаем селян. Осколт, возьми двоих воев, шумни там, что мы подъехали. Пусть выходят из своего убежища.

Трое всадников отделились от остальных.

— Нам надо уходить отсюда как можно дальше и как можно скорее, — напомнил монах. — Норманны вряд ли откажутся от погони!

— Верно, — согласился Званимир. — А еще мне надо подумать, как защитить то, что они ищут.

— Зачем тебе этот золотой истукан? — недоумевал монах. — Разве жизнь человека, а тем более душа его — стоит мешка золота?

— Многие готовы убить и за меньшее, — грустно усмехнулся Званимир. — Однако это не просто истукан. Помысли сам, Августин, ведь все люди смертны, и важно то, как они проживают свою жизнь — от лона Живы до серпа Морены. Значимость жизни каждого — в свершенных деяниях. След их остается в памяти людской. Кто-то сотворил великое чудо, кто-то одарил род свой и своих детей премногими умениями. Разве не удивительна возможность прикоснуться своими руками к творению наших пращуров, прошедшему через бездну веков? Это уже диво дивное. Даже если ты и не веришь в чудесные свойства ладьи.

— А у нее есть еще и чудесные свойства? — с сомнением осведомился проповедник.

— Есть, — неожиданно отозвался Кандих.

Все взоры обратились к варну. Но ему вновь не дали договорить. На сей раз из осиновой рощи появился Осколт, бешено погоняющий взмыленного коня, а за ним врассыпную бежали слобожане.

— Идут! — выкрикнул он, подъезжая. — Идут!

Званимир поднял руку.

— Копья наперевес! Откуда идут? — спросил Осколта.

— Из хода полезли. Как раз как мы подъехали, — задыхаясь, выговорил десятный.

— Загоним их обратно! На сей раз, проповедник, прошу тебя вести селян. Уводи их на полдень, к Сожу! Кандих, Рогдай — вы с ними! Мы вас нагоним.

Полтора десятка всадников, набирая разгон, пошли на удар, как только из рощи появились первые урмане, сверкающие кольчугами на солнце. При виде ратников Званимира они принялись громко голосить и скалить зубы. Рогдай успел заметить, как один из них встал прямо на пути князя, забросив за спину щит и перехватив секиру двумя руками. Видно, думал достать Званимира хорошим замахом. Князь разгадал его движение, ушел телом вбок и на всем скаку пропорол копьем. У урманина еще хватило силы перерубить торчащую в теле пику, однако конь сбил его на землю. Что было дальше, Рогдай не видел. Больше времени оглядываться у него не было.

Измученные слобожане бежали с трудом. Женщины несли на руках грудных детей, дети постарше тащили узлы с поклажей. Мужчины вели под руки стариков и старух. Отряд шел медленно, спотыкаясь на каждом бугре, и молодой послушник с тоской оглядывался, ожидая погони. Князь не возвращался, и не было гонца, который принес бы вести о нем.

— Догоняют, — с досадой произнес Кандих. Вдалеке возникли несколько темных точек, за ними еще и еще. Рогдай подумал было, что это спасшийся князь и его люди, однако точек было слишком много, и число их все росло.

— Выходит, Званимир погиб, — Кандих обнажил саблю. — А, стало быть, и мне суждено сложить здесь свою голову. Августин, веди остальных!

Посмотрев на Кандиха, Рогдай тоже снял с плеча лук и взял стрелу на тетиву. Умирать не хотелось, хотелось бежать вслед за селянами — но спокойствие молодого варна неожиданно передалось Рогдаю, вселив в него уверенность и твердость.

Возле них выстроился десяток слобожан постарше, с рогатинами и луками.

— Сметут вас, и не заметят, — покачал головой Кандих.

— Ничего, поглядим еще, — мрачно отвечал коренастый черноволосый мужик с окладистой бородой, натягивая лук. — Хоть одного я с собой унесу. Будут знать, как за нашим добром приходить.

Рогдай уже ничего не видел, кроме приближающейся стены щитов урман, искрящихся умбонами и железными скобами, как вдруг край этой стены дрогнул и раскрылся, а в образовавшийся проем вырвались всадники. Их было всего четверо, и впереди несся князь Званимир.

— Уходите! — кричал князь. — Туда, туда!

Рогдай оглянулся.

Там, куда отступили остальные селяне, на вершине холма медленно вырастала рать. Появились копья, потом островерхие кожаные, редко разбавленные стальными, шеломы, потом красные щиты. Наконец, над холмом возникли головы лошадей, и вот уже всадники со свистом погнали скакунов навстречу урманам.

Засвистели стрелы, сшибаясь в воздухе.

— Не зарываться! — князь командовал, точно только и ждал этого мгновения, с самого начала просчитав, когда появится Молнезар с дружиной.

Силы сразу качнулись в пользу радимичей. С Молнезаром прибыла вся дружина — более полутысячи копий, — они на ходу доставали луки, забрасывали щиты за спину и вступали с остановившимися урманами в перестрел.

Не привыкшие отступать без победы и добычи, те сгрудились, выставив щиты, из-за блестящей поверхности которых часто застучали стрелы финов, вырывая из строя отдельных комонников.