Золотая клетка - [81]

– Слушай, не знаю, что с Джареном, но в принципе догадываюсь. Я помогу, чем смогу, но, если я прав, обед будет не из приятных. Что бы ни случилось, не забывай, что ты дорога ему, и злится он из-за этого. И сильно. – Кэлдон чуть помолчал. – Честно говоря, я разделяю его чувства. Но кому-то нужно поддерживать приличия, и учитывая его к тебе чувства, боюсь, он сегодня намерен строить из себя принца. Так что… Прояви понимание.

– О чем ты вообще? – прошептала Кива, вцепляясь в его локоть, чтобы он притормозил.

– Сама подумай, персик, – ответил Кэлдон, глядя ей в глаза. – Каково было бы тебе, если бы твоего любимого на добрых полжизни закрыли в тюрьме, где про него все забыли на десять лет, а потом его родственники вынырнули как ни в чем ни бывало и принялись строить из себя любящую семью? – Кэлдон покачал головой. – Так нельзя, солнышко, ты сама понимаешь.

Кива уставилась на Кэлдона.

– Джарен злится на мою семью, потому что меня отправили в Залиндов? Но… Но… – Она запнулась, а потом прошипела: – Но я не понимаю! Это же не они меня туда сослали!

Она вступила на тонкий лед, но Кэлдон не уловил намека.

– Но они тебя там бросили, – сказал принц. И добавил потрясенным шепотом, заметив ее изумленный вид: – Ты вообще не понимаешь, о чем я говорю, да?

Кива не успела ответить, как Миррин позвала их из комнаты:

– Вы двое собираетесь к нам присоединиться?

Кэлдон накрыл ладонью руку Кивы, которая все цеплялась за его локоть – пальцы у нее похолодели – и провел ее в Речную гостиную.

– Простите, семейная ссора, – он чарующе улыбнулся.

Кива бросила на него взгляд и попыталась вытянуть руку, но он лишь сжал ее крепче и повел к столу, который напоминал тот, который Кива видела на ужине с семьей Валлентис. Вместо жареного мяса тут высились горы салатов, сыров и хлеба, а еще мясных закусок и сырых овощей; между тарелками стояли хрустальные бокалы с шипучим соком и вазы со снегоцветами. На заднем плане блестела в окнах Серин, весеннее солнце играло на ее поверхности, как жидкое золото.

В другое время Кива восхитилась бы видом. Сегодня пришлось бороться с желанием выбежать из комнаты.

Все уже расселись, когда они с Кэлдоном подошли, и он усадил ее рядом с Джареном, а сам сел на пустое место напротив.

Кива увидела, как все расселись, и у нее задрожали руки. С Наари и Типпом все было в порядке, но Зулика села рядом с принцессой – что же будет? – а Торелл оказался прямо напротив Джарена, и принц недобро смотрел на обоих, но сильнее всего сердился на ее брата.

– Выглядит аппетитно, – выдавила Кива, едва узнавая собственный голос.

– Куда вкуснее наших обычных блюд, это уж точно, – дружелюбно поддержал Торелл, дожидаясь, пока королевская семья приступит к обеду, чтобы последовать их примеру.

– Кива говорит, вы из Окхоллоу, – сказал Джарен. За столом только он один ничего себе не положил. – Чем занимаетесь?

– Я кузнец, – ответил Торелл, укладывая на хлеб ломтики ветчины, и крепкие руки подтверждали его ложь, – а Зули швея.

Кива порадовалась, что ничего не ела и не пила, потому что она заплевала бы весь стол.

– Швея? – переспросила Миррин, поворачиваясь к Зулике; приподняв бровь, она оценивающе осмотрела ее простенький наряд.

– Скромная торговка, – Зулика с напускной скромностью склонила голову, – но мама всегда говорила мне следовать за мечтой.

Эти слова поразили Киву в самое сердце.

– И вы мечтали стать швеей? – в этот раз издевка в голосе Миррин была несомненной.

Джарен тоже наверняка это услышал, и, несмотря на весь свой холод, он выручил Зулику, задав еще один вопрос:

– Мы почти не слышали о вашей матушке – она живет с вами в Окхоллоу?

Лучше бы он оставил Зулику наедине с надменностью Миррин, решила Кива. Насколько она помнила, сама она по очевидным причинам ничего не рассказывала о матери; а какие бы документы из тюрьмы ни разыскал Кэлдон, там была информация лишь об отце. Она мучительно искала новую тему для разговора.

А вот Зулика и глазом не моргнула:

– Жила. Но, к несчастью, она покинула нас, пока Кива была в Залиндове. Нам сказали, что она умерла естественной смертью, но, по моему мнению, маму погубила тоска по дочери. Это была чудовищная потеря для всех нас.

«Когда я смотрю на тебя, я не могу не думать про то, как она отправилась на твои поиски. Бросила нас и умерла. Ради тебя».

Кива до боли сжала вилку, вспомнив слова Зулики.

– Соболезную, – мягко ответил Джарен, и Кива поняла, что сочувствует он ей.

– Это так печально: оба родителя погибли, пока она была взаперти, – сказала Зулика, пробуя сыр. – Но у нее хотя бы остались мы.

Джарен взял хрустальный бокал; он был очень напряжен, и Кива испугалась, что хрупкая ножка разлетится в его руке.

– Р-р-расскажите что-нибудь из К-Кивиного детства! – нетерпеливо попросил Типп.

Кива едва не бросилась через весь стол расцеловать мальчика, который пытался всех развеселить, как мог.

– Чем постыднее, тем лучше, – вставил Кэлдон. – Нужно же нам чем-нибудь вооружиться на следующий семейный вечер!

– Семейный вечер? – переспросила Зулика и приподняла брови точно так же, как делала Миррин, глядя на нее саму. – Как… миленько.

– Мы раньше тоже такие устраивали, – быстро вмешался Торелл, бросив на сестру предостерегающий взгляд. – Наши, правда, были почти каждый вечер: наши-то родители не управляли королевством. – Он выдавил смешок и повернулся к Типпу: – Кива в детстве была настоящей бедой. Маленькой дикаркой.