Золотая империя - [239]

В ярком предполуденном свете он выделялся по-особенному, как некая тихая и зыбкая бездна. Нити тумана плелись вокруг его ног, желтизна в глазах светилась чуть по-кошачьи. Солнце падало на некоторые из его шрамов, и расплавленное серебро ослепительно сверкало на фоне темной кожи.

Он вернулся другим. Прощальные слова Физы на пляже в Шефале, сказанные ровно перед тем, как капитан пиратов умчалась с Джамшидом, вспомнились Нари. Она была готова или, во всяком случае, надеялась быть готовой и постаралась скрыть свое изумление сразу, как только проснулась и увидела рядом с собой Али, мягкий серый цвет глаз которого сменился рептильными желто-черными глазами Себека. Но его неловкие слова – ведь они почти не виделись после битвы и до сих пор не оставались наедине – только вызвали новые вопросы.

Я стану послом между нашими народами. Они изменили меня, чтобы я мог говорить от их имени.

И действительно, наполовину скрытый тенью, Али выглядел сообразно своей роли. Гость из глубин, посланец таинственного, неизведанного мира на дне морском.

Он мягко приветствовал ее – так, как она его учила:

– Сабах аль-хейр.

– Сабах аль-нур, – ответила Нари, поднимаясь на ноги.

Али сначала скрестил руки, потом опустил их, не зная, куда их девать.

– Надеюсь, я не помешаю. Слышал, что ты здесь, и решил зайти. Я знаю, прошло уже несколько дней с тех пор, как мы разговаривали.

– Вообще-то неделя, – поправила Нари, стараясь скрыть эмоции в голосе. – Я уже начала подозревать, что ты совсем забыл о нашей больнице.

Он уставился в пол, теребя хвост своего тюрбана.

– Я знал, что ты будешь занята. Я не хотел беспокоить тебя и решил… решил не путаться у тебя под ногами.

Нари склонила голову набок, смерив его недоверчивым взглядом:

– Не путаться у меня под ногами?

– Да.

– Ализейд аль-Кахтани, не может быть, чтобы это были твои слова.

– Это Зейнаб предложила, – смущенно брякнул Али. – Она сказала, что я могу быть ужасно докучливым.

И с этими словами он превратился из таинственного посла маридов в Али, которого она знала.

На лице Нари расцвела искренняя улыбка, и она бросилась ему навстречу.

– Ты никогда не путаешься у меня под ногами, друг мой, – сказала она, заключая его в объятия.

Али крепко прижал ее к себе.

– Пожалуйста, никогда больше не бей себя ножом в сердце, – проговорил он невнятно, уткнувшись ей в макушку.

– Надеюсь, такие события дважды за жизнь не повторяются.

Нари прижалась лбом к его груди. Али казался холоднее, чем обычно, что было даже приятно. От его кожи поднимался острый запах соли и ила, как будто она искупалась в ручье холодным утром. Ритм его сердцебиения стал другим, более медленным и протяжным.

Да, он изменился. Но находиться в его объятиях было так славно, что Нари это не волновало. Они выжили, и это главное. Она содрогнулась всем телом, чувствуя, что напряжение, которое сковывало ее в течение последних дней, наконец-то уходит.

– Ты в порядке? – пробормотал Али.

Ему она даже не пыталась лгать.

– Нет, – призналась она. – Но теперь я верю, что однажды буду в порядке, так что прогресс уже есть. – Нари сделала еще один глубокий вдох, провела рукой по мягкому хлопку, покрывавшему его спину, и отступила. – Побудь со мной немного… ох, не смотри ты так на дверь, – добавила она, сопротивляясь румянцу. Нари определенно не забыла, что произошло в последний раз, когда они остались за закрытыми дверями. – Я оставлю ее открытой, чтобы дьявол мог сбежать, договорились?

Али выглядел пристыженным, но не возражал, когда Нари за руку втянула его в комнату.

– Похоже, твои покои прошли всю войну в целости и сохранности, – заметил он, как будто просто для того, чтобы заполнить образовавшуюся паузу.

– Хоть что-то. Я не могу даже зайти в дворцовый лазарет. После того, что там вытворила Манижа… Мне кажется, я все еще чувствую запах сожженных тел моих предков. – Она вздохнула. – Боже, Али… иногда это кажется выше моих сил. Сколько жизней оборвано, сколько искалечено. В Каире ты сказал, что крепкий мир строится не одно поколение…

– И пусть строится! А мы заложим крепкий фундамент, самый лучший.

Нари закатила глаза:

– Ты всегда был безрассудным оптимистом.

– Ну уж нет. – Али цокнул языком. – Не тебе называть меня безрассудным после того, как ты вздумала угрожать пери, проткнув кинжалом собственное сердце.

– Они меня взбесили. – Нари произнесла эти слова сухо, но в тот же момент в ней затеплился былой гнев. – Я отказываюсь называться худшей или низшей. Я не позволю, чтобы так говорили про мой народ – любой из них. Тем более какие-то назойливые надутые голуби.

– И ты не думаешь, что эти надутые голуби могут вернуться и заставить нас пожалеть об этом?

«Сегодня ты нажила себе врага», – предупредила пери.

– Довольными они мне не показались, – призналась Нари. – Но я надеюсь, их собственные страхи и невнятные законы о невмешательстве удержат их на расстоянии, пока мы не окрепнем.

– Бог даст. – В его голосе проклюнулась неуверенность. – К слову, о непомерно могущественных созданиях… я слышал, кое-кто ударился в бега.

Внутри у Нари все сжалось.

– Что-то вроде этого.

Али не сводил с нее взгляда. Несмотря на их обновленный вид, Нари явственно видела дюжину вопросов в его желтых глазах.