Золотая чаша - [58]

– Коль скоро мы коснулись этой темы, о чем же они говорят? – с любопытством спросил Уолтер.

Пол пожал плечами.

– Что вам сказать? Ну, хорошо. Об обществе борьбы за мир. Тетя Хенни каждое лето ездит на озеро Мохонк, на ежегодную конференцию общества. Она встречалась там с баронессой фон Саттнер, после того как та получила Нобелевскую премию за укрепление мира. А дядя Дэн… – Пол подавил озорную улыбку. Они все равно поймут не больше, чем я сам. – Он рассуждает об электромагнитных волнах в космосе. В будущем, говорит дядя Дэн, мы сможем принимать сигналы с других планет. Кроме того он занят разработкой каких-то своих идей о системе связи на море.

Анжелика округлила глаза.

– Похоже на него.

– Не знаю, мама, – с жаром возразил Альфи. – Не следует спешить с выводами. В этом может быть смысл. Возьми, к примеру, Эдисона.

Анжелика потрепала сына по руке.

– Ты, как твой отец, всегда стремишься всем найти оправдание. Ну да ладно, это хорошая черта. Сам ты, по крайней мере, практичный человек, обеспечиваешь свою маленькую Маргарету. – Анжелике нравилось звучность этого имени и, говоря о дочери Альфи, она всегда называла ее полным именем, никогда «Мег». – Она не живет в трущобе, или почти трущобе, как бедняжка Фредди.

– Да, да, мне так жаль Фредди, – согласилась Флоренс. – И всегда было жаль. Он кажется таким… – она поискала слово, – таким отрешенным. А иногда чересчур эмоциональным. Конечно, я давно его не видела. Он сильно изменился, Пол?

– Он вырос, – сухо ответил Пол.

– Господи, это я знаю. Ему уже шестнадцать. Я имела в виду…

Она не договорила, так как вошла служанка с подносом и поставила его на столик рядом с софой. Сэндвичи, кексы, шоколад, кофе и чай заставили всех забыть про Фредди.

– Бери, Пол, – сказала бабушка, – ты должно быть проголодался, пока катался на коньках.

Пол взял тарелку. Ему хотелось уйти и побыть одному, но они сочли бы грубостью такое нарушение ритуала чаепития.

Он покривил душой, сказав, что в доме тети Хенни не говорят ни о ком в отдельности. Она всегда спрашивала, как дела у мамы и, он был уверен, не из пустого любопытства, а с глубоким сожалением. Он вспомнил похороны деда. Всю службу в синагоге две сестры просидели на расстоянии друг от друга, не обменявшись ни единым словом, но наверняка страдая от того, что не могут поговорить.

Он снова и снова задавался вопросом, что делает людей одной плоти и крови, воспитанных под одной крышей, такими разными. Фредди, например, никогда не будет похож ни на мать, ни на отца. И много других вопросов, не возникавших ранее, не давали Полу покоя.

Больше всего его тревожило то, что став взрослым – как только что сказала его мать, правда в иной связи – он должен был бы лучше разбираться в самом себе и своем отношении к людям. Он часто думал об этом глубоком старике, дяде Дэвиде, который сейчас угасал, постепенно впадая в маразм, в доме для престарелых. Пол, появившийся на свет уже на закате его жизни, никогда подолгу не разговаривал с ним, но ему почему-то казалось, что дядя Дэвид был единственным, кто мог бы объяснить ему, Полу, что он из себя представляет и что из него может выйти.

Дядя Дэн был экстремистом, он вкладывал в свои суждения слишком много страсти, для него главным было дело, за которое он боролся, его идеал нового мира.

Существовала черта, дальше которой Пол не пошел бы за дядей Дэном. Он знал, что дядя Дэн считает таких людей, как его отец, злодеями, но он также знал, что его отец не злодей.

Пол хорошо помнил, как часто заседания различных комитетов, в которых состоял отец, затягивались за полночь. После погрома в Кишиневе, например, отец трудился не покладая рук – занимался организацией помощи, сбором средств, сам вкладывал тысячи, спорил и умолял, не давая себе ни минуты отдыха. Разве Джекоб Шиф, умный хитрый посредник, страстный филантроп, не оценил заслуги отца самым высоким образом? И барон де Хирш, крупнейший жертвователь на цели еврейской благотворительности, и Харкнесс, который сам не был евреем, и…

Нет, его отец был просто несколько консервативным человеком, видевшим в «радикалах», к каковым он причислял всех, готовых свергнуть режим, при котором процветали Вернер и ему подобные, смутьянов, разрушителей разумного и все более улучшающегося порядка.

Более того, он был не совсем неправ. Предпринимателей не следует осуждать лишь за то, что они не слишком щедро платят наемным рабочим. Бывая в конторе отца, Пол узнал, как, разумно используя капитал, можно построить целый новый город. Небоскребы, поднявшиеся в Манхэттене, создавались не из воздуха и не из теорий дяди Дэна; в их строительство был вложен рисковый капитал и результаты риска были налицо.

Пол окончил Йель, совсем немного оставалось до окончания аспирантуры. После этого он, видимо, поедет на стажировку в Лондонскую школу экономики, приобретет международный опыт и потом уж осядет в нью-йоркской конторе. Он еще и сам не был уверен, устраивает ли его такая перспектива. Но все говорили, что со временем его сомнения улягутся; обогатив свои знания и опыт, он с большей уверенностью будет смотреть в будущее. Он надеялся, что так оно и будет.