Золотая цепь. Юсуф и Зулейха. Книга мудрости Искендера - [22]

И тяжелее клади соляной.

Пусть подлая советчица умрет

И род ее проклятый пропадет!

О, только бы мне дотащить кошму,

Я голову до неба подыму!»

* * *

Вина мне, кравчий! Славы, красоты

Лишь те достойны, чьи сердца чисты.

Дай силу мне для покоренья львов

И отведи от западни врагов.

Приди, певец веселый! Чанг[28] настрой

И новую мне громко песню спой!

Мой лев — в вине, на дне златой касы [29],

Лев этот шкуру обдерет с лисы.

РАССКАЗ О ПРАВДОЛЮБЦЕ, КОТОРЫЙ БЛАГОДАРЯ НЕПРАВОТЕ ЛЖЕЦОВ ОБЪЕЗДИЛ МНОГО СТРАН И ДОКАЗАЛ ПРАВОТУ СВОИХ СЛОВ

Какой-то шах в один из мирных дней

Созвал к себе на пир своих друзей.

И попросил по очереди шах

Их рассказать о разных чудесах,

Чем знаменит тот или этот край.

И, как сладкоречивый попугай,

Один сказал: «Пришлось увидеть мне

Чудовище в арабской стороне,

По виду как верблюд с одним горбом

И с крыльями и обросло пером,

Но не летает, ничего на нем

Не возят, а питается огнем.

Как феникс, он, хватая на лету,

Глотает падающую звезду.

Но мигом пламя в глотке птицы той

Становится прохладною водой».

Дослушали рассказчика, потом

Все рассмеялись: «Ты б сидел молчком!

Крылатого верблюда в мире нет.

И птиц таких, — хоть весь объезди свет, —

Огнем питающихся, не найдешь.

Рассказ твой — просто выдумка и ложь!»

Он клялся им. Они смеялись. Он,

Собранье оглядев, был поражен

Тем, что вот тут — вокруг — друзья сидят

И на него с презрением глядят.

Хоть, как свеча, согнулся от стыда,

Он с места взвился пламенем тогда

И прочь ушел, крутясь, как горький дым.

Питаясь сердцем собственным своим,

В Багдад примчался из последних сил

И на базаре страуса купил.

Вернулся он домой лишь через год

И прямо к шаху страуса ведет.

Тем правоту свою он доказал.

И обнял шах его и так сказал:

«Ты прав был, друг мой, что ни говори.

Так из-за туч не видим мы зари!»

Но хоть враждебна искреннему ложь, —

Знаток вещей тончайших, — помни все ж:

Ты тайн своих не выпускай из рук,

Дабы не испытать безмерных мук,

Чтоб доказательства для них найти

И попусту не тратить год пути.

* * *

Дай, виночерпий, чашу мне испить,

Чтоб с сердца все следы тщеславья смыть!

Приди, певец! под рокот струнных струй

Спой мне нева [30], но с правдой согласуй!

Да будет кривде горестный удел,

А правде — счастье в завершенье дел!

КНИГА МУДРОСТИ СОКРАТА

Пусть миру принесут плоды стократ

Богатства духа, что собрал Сократ! [31]

Беспечности и низости далек,

Он был, как светоч, с головы до ног.

Отверг он тлен богатства и тщеты

И пожелал добра и простоты.

И стал его имуществом один

Огромный старый глиняный кувшин,

С отбитым краем, с трещиной у дна,

Негодный для хранения вина.

Когда грозила стужа, снег валил,

Сократ в кувшине ночи проводил.

А утром выходил на солнце он

Погреться, сам, как солнце, обнажен

(И рубища он даже не имел).

Перед кувшином как-то он сидел,

Впивая, как цветок, тепло весны.

А мимо проезжал царь той страны,

Сказал: «Привет тебе и добрый час!

Но что же ты скрываешься от нас?

Ты, всеми уважаемый мудрец,

К нам не зашел ни разу во дворец!»

Сократ ответил: «Стар я, силы нет.

Несу я трудный подвиг много лет».

И царь спросил: «Кто вынудил тебя

Жить так печально, плоть свою губя,

Без передышки тяготы нести?»

Сократ же: «Я хочу приобрести

Богатство, обессмертить жизнь свою.

Я вечности орудие кую!»

«Богатство всей страны — в моих руках.

Всем одарю тебя!» — ответил шах,

Сократ: «О, если б был я убежден,

Что ты так щедро небом награжден,

Я покорился бы своей судьбе,

На службу опоясался б тебе.

Но жизни ты, увы, не можешь дать,

И не хочу свободу я терять.

Ведет к свободе путь суровый мой,

И он преграда меж тобой и мной!»

«Проси, что хочешь, — царь ему сказал, —

Получишь все, чего б ни пожелал!»

Сократ в ответ: «Благодарю за честь,

Одна лишь у меня к вам просьба есть:

Не засти тенью царственной своей

Моей отрады — солнечных лучей!

Они — моя одежда. Мне она

По воле неба вечного дана.

Не откажи мне в просьбе, мудрый шах,

И отойди в сторонку хоть на шаг!»

Тут властелин со своего плеча

Снял плащ. Парча златая — верх плаща,

А снизу — мех китайского песца.

С улыбкой шах на тело мудреца

Накинул драгоценный свой наряд.

Но сбросил на землю его Сократ

И мягко молвил дерзкие слова:

«Поганых шкура не годна для льва,

Носить живому саван не к лицу,

Он подобает только мертвецу.

Когда зима нарушит мой покой,

От бурь меня кувшин спасает мой;

Когда же прояснится небосвод,

Светило мира мне тепло дает!»

Как небо, был Сократ велик душой,

И тверд, и терпелив, как шар земной.

Учеников имел десятки он.

Но был средь них любимейшим — Платон.

Как драгоценный камень, на века

Выгранивал он мысль ученика.

Сказал Платону: «Дух твой, на простор

Из клетки выйдя, крылья распростер.

Так подымайся в высоту высот,

Оставив под ногами небосвод,

Над миром, где невежество и зло

Тяжелой тенью на души легло.

А были бы от зла сердца чисты,

Не знал бы мир ни распри, ни вражды.

Там, где мудрец прямым путем идет,

Невежде перепутье предстает.

Здесь, в грешном мире, где ворот не счесть,

Шесть для людей напастей горьких есть.

И самой черной мукою томим

Тот, кто во всем завидует другим.

Всю жизнь тоской и злобою дыша,

Затянута узлом его душа.

За ним идет имущий власть злодей,

Насильник, ненавидящий людей.

А невозможность совершенья зла

Ему, как мука ада, тяжела.

И третий мученик идет за ним: