Золотая баба - [3]

- С Терентьевой, Карла Иваныч, - почтительно подтвердил приказчик.

- Скажи, молодец, отчего вы в бега ушли? - с тем же деревянным акцентом проговорил Фогель.

- Так вишь, ваше сиятельство, повинность-то заводская больно тяжела нам показалась. Мы ведь, селение то есть наше, еще до заводских затей на земельку эту сели. Так почто же нас к заводу приписали, нету такого закону...

- Мальчишк! - Фогель что есть силы хлопнул ладонью по столу и вскочил. Когда он волновался, акцент в его речи делался еще заметнее, многие слова управитель произносил на немецкий лад - путая роды и падежи, глотая окончания. - Государыня императрица Анна Иоанновна повелел рудное и железное дело всеконечно расширить и для того в сем 1734 году нового начальника Главного заводов правления назначил - его превосходительство действительного статского советника Татищева.

Немец схватил со стола бумагу и, с важностью уставив палец в потолок, заявил:

- В сей промемории распорядился его превосходительство главноначальствующий о новых работных людей приискании и в ведомстве казенных заводов водворении... И то учинять повсеместно... к вящему державы российской процветанию.

- Да уж шибко несходно тяготы эти нести, - тупо повторил Иван.

- Ты мне дурака-то не валяй, - сведя к переносью кустистые брови, с угрозой сказал Тихон. - Думаешь, господин управитель тебя за малоумного сочтет и отпустит подобру?.. Не-ет, не проведешь, вражье семя! Он, Карла Иваныч, из самых злохитрых смутьянов будет. Весь в отца. Тот однодеревенцев к уходу в скит склонял, а этот чужую невесту сманил...

- Какая чужая! - Иван яростно сжал кулаки. - Силком ее за Мишку сговорили. А она мне давно обещалась!

- Ты такой дурной мальчишк?! - В голосе Фогеля слышалось изумление. Управитель смотрел на Ивана с таким выражением, словно только теперь наконец как следует разглядел его.

- Вместе с ихней семейкой в скиту взяли Анну, Егора Кузьмина дочь. Хотели было к родителю отправить, так нет - уперлась: буду в заводе вместе с этими, - Тихон кивнул на Ивана. - Без вашего распоряжения не решаемся... Как велите...

- А кто жених ее? - спросил Фогель.

- Из хорошей семьи - отец его скотом торгует, властям послушание и страх надлежащий в чадах воспитал...

- Без ее согласия Анютку сговорили! - крикнул Иван. - А ей этот Мишка - ну все равно что пустое место...

- С каких это пор у девки спрашивать стали, за кого ей идти? - Тихон пренебрежительно вытянул губы трубкой.

- Все едино она за него не пойдет, - угрюмо сказал Иван.

- Выходит, это вы людей подбили в скит уйти? - нахмурясь, спросил немец. - За такую провинность знаешь что бывает? В вечную работу на цепь...

- Никто никого не мутил, господин управитель, вот тебе истинный крест. Как объявили нам про приписку к заводу, так и поднялись несколько семей. Небось наслышаны, каково из соседних-то деревень мужику достается, кто в работы взят... А Анютка... своей волей с нами отправилась - уж больно донимал родитель, чтоб за Мишку шла.

- Ишь петли какие вяжет! - Тихон чуть не задохнулся от злости. - Да кто же, кроме вас, дорогу в скит знает? Один твой батька-полесовщик всю тайгу вдоль и поперек исходил!

- Что с того? Мы-то, семья наша, на денек только к братии завернули отдышаться... А другие - не знаю, может, и в скиту собирались пожить.

- Куда ж путь держали? - недоверчиво усмехнулся Тихон.

- К вогулам подались, - лаконично ответил Иван.

Бровь Фогеля вопросительно изогнулась.

- Мы ж люди лесные - дичину, рыбку промышлять способные, вот и порешили где поглуше отсидеться. Авось-де переменится что, приписку отменят или льгота какая выйдет - в одном времени век не изживешь.

- Будет тебе льгота, кержацкое отродье. Батогами всласть упоштуют, заклокотал приказчик.

- Помолчь, Тихон, - остановил его управитель. - Скажи-ка, юнош, почему твое семейство к вогулам отправилось? Почему вы были уверены, что вас там примут да еще и жить оставят?

- Да я молвил уж: люд мы лесной, промысловый, с вогулом часто по урманам встречаемся. Не поделишь тайгу полюбовно - плохо придется. Вот и сдружились с коими. Родитель мой с одним - Мироном Самбиндаловым, по-ихнему Евдей, - крестами поменялись. А крестовый брат знаешь каков крепче сродника по плоти, последнее для тебя сымет...

- Во-во, это у них, раскольников, в обычае, - подтвердил приказчик. С православным человеком из одной посудины не станет пить, опоганится-де, а с богопротивным язычником братается. Тьфу, анафемы!

- Почто язычники! Все крещены, и имена нашенские носят - сказывал Мирон, еще допрежь моего рождения митрополит Филофей в ихние становища наезжал да в реку всех скопом окунал...

- Филофей-то их оглоблей крестил! - Тихон опять замахал кулачишком. Знаем, как они веру-то чтут - в церковь божию раз в год забредет, да и то службу не выстоит, на пол уляжется. Великим постом мясо сырое едят, аки скоты бессловесные...

Фогель, морщась, слушал приказчика и, едва тот сделал паузу, взял его за плечо.

- Поди-ка, Тихон, на литейный двор, досмотри за новыми работниками. Я с юношем потолкую да и сам в завод приду...

Приказчик поджал губы и, глядя точно перед собой, прошествовал к двери. Неестественно прямая спина его кричала о презрении к Ивану, к Фогелю, ко всему, что здесь было произнесено и еще будет сказано.