Золотарь его величества - [82]

Выбор Петра Алексеевича поселения, как отправной точки начала похода, не случаен. Государь предполагал, что расстояние тут намного короче, чем, если бы все начиналось из Архангельского городка. Был еще один вариант похода, немного по лесу, а затем водным путем по озерам. Вот только Петр не был уверен, что знает глубины рек, а на исследование и на поиск может уйти гораздо больше времени. Так что вариант с поселением Усть-Онега был не так уж и плох.

Приказав вытаскивать парусники на сушу, монарх отправился в избу, где жил староста поселка. Тот приветствовал государя поклонам и предложил отобедать с ним. Петр лишь отмахнулся и молвил, что ему бы не помешала хорошая постель, ибо за время плавания не сомкнул глаз. Горница, в которой мог бы отдохнуть государь, нашлась, вот только вместо пуховой перины, что хотел бы предложить хозяин – тюфяк, набитый соломой.

– Не привыкать, – проговорил Петр, опуская голову на подушку, – приходилось спать и сидя, – вспомнил он свое пребывание в Голландии.

Зато потом, когда проснулся, вызвал к себе Александра Меншикова. Тот явился сразу, чай находился в соседнем доме, вот только не отдыхал в отличие от государя, а приставал к местным девицам.

– Алексашка, – молвил Петр, вставая из-за стола, за которым обедала обычно семья старосты. – Найди-ка мне человека, что доставит сие послание к воеводе Белозерскому. Монарх свернул бумагу и протянул ее фавориту.

– А что это? – поинтересовался тот.

– Указ об изготовлении пяти воздушных шаров, по эскизам Золотарева, – молвил государь, – да наборе солдат в воздушный флот. Так же в письме повелеваю сделать, это как можно быстрее, после чего немедленно выступать в район южного берега Ладожского озера. Меншиков хотел, было уже идти, когда Петр остановил его и сказал:

– Позови ко мне Золотарева. Мне надобно поговорить с ним.

Андрей и царевич были размещены в небольшом домике на окраине поселка, у вдовца. Жена тог умерла при родах, оставив ему наследника, ровесника Алексея. Мальчишки сразу же сдружились и убежали, пока старшие вели беседу за чаркой кваса. Вдовец, звали его Олег Онегин[57], расспрашивал гостя о царе, Москве и о событиях, что творились в Московском государстве. Эстонца же интересовало, откуда у хозяина такая фамилия. (То, что она станет в будущем литературной, Андрей решил умолчать). На что получил вразумительный ответ.

Неожиданно дверь отворилась, и в горницу вошел солдат Преображенского полка, вот только имени его Золотарев не знал, а видеть часто видывал.

– Господин боцманмат, – молвил он, – вас государь к себе требует.

– С Алексеем? – поинтересовался Андрей.

– Нет, одного.

Петра Андрей застал за работой. Тот сидел за столом и что-то записывал в журнал.

– А, Андрей, – молвил Петр, – молодец, что пришел.

Тут, по мнению Андрея, должна была прозвучать совершенно другая фраза, но государь сказал так, словно не он вызывал, а эстонец сам собой заглянул на огонек.

– Вот звал тебя, чтобы посоветоваться, – продолжал государь, – присаживайся.

Золотарев присел на лавку, тут же словно из-под земли возник староста. Посмотрел на Петра, словно собираясь спросить того о чем-то. Но монарх, словно угадал намерения старика, приказал:

– Принеси-ка нам что-нибудь выпить.

Староста как появился, так и исчез. Если бы Андрей верил в домовых, то точно решил бы, что тот им является. Но нечистой силой вряд ли старик был.

– Так вот, – продолжал Петр, – я отправил человека в Белозерск, – эстонец навострил уши, – с приказом о наборе солдат в воздушный флот, да о пошиве пяти «Андларов». Еще я распорядился изготовить несколько устройств, способных поддерживать теплый воздух в шаре.

Что это за приборы такие государь говорить не стал. И тут появился староста с бутылкой вина, скорее всего взятого у Меншикова. Достал кружки и наполнил их, после чего так же быстро исчез.

Затем Петр поинтересовался, как обстоят дела с сыном его. Очень сильно обрадовался, что Алексей стал медленно, но проникаться в замыслы отца, и то, что тот спокойно перенес плавание по Белому морю. Затем стали разговаривать о будущем промышленности, Петр сообщил, что подумывает начинать освоение Сибири, особенно те края, что были присоединены еще Ермаком.

– Ходит слух, – проговорил монарх, – что есть там земли богатые углем и железом.

– Земли богатые углем есть и здесь, на севере, – сказал Андрей, – а на счет железа, Сибирь действительно богата. Особенно район реки Яик. Существует в тех местах гора магнитная.

– Магнитная говоришь, – молвил Петр, закуривая трубку. – А теперь будь добр, поподробнее.

И эстонец рассказал все, что ему убыло известно о районе, где в будущем, лет через тридцать вполне возможно возникнет город Магнитогорск. За разговором о металлургии Петр неожиданно упомянул о токарном производстве. И тогда Андрей назвал русского изобретателя, который сейчас, как и сын Петра – ребенок[58]. Сообщил тому, что сей уникум (слово тут же понравилось монарху) создаст приспособление, позволяющее облегчит работу на станке. Этой информации государь был несказанно рад.

Уже потом возвратись к себе в избушку, Андрей заметил, что государь все больше и больше начинает интересоваться знаниями эстонца о будущем.